Райнер Мария Рильке, австрийский поэт, 1875-1926

Ависага
1
Она лежала. И её рука, тонка
по-детски, вокруг старика обвита
была часы назад придворной свитой.
Ей было страшно возраста его слегка.

И иногда, над бородой его поднявшись,
она внимала крику сов в тиши ночной,
и всё, что было ночь, ждало, собравшись
вокруг неё, с желаньем, страхом и тоской.

И, как она, дрожали в небе звёзды, мрак
обыскивая, в спальне веял аромат,
заколыхалась штора, тем подав ей знак,
и тихо следовал за знаком её взгляд…

Но к телу тёмному прильнувши старика,
чтоб ночь ночей её не задевала,
на плоти стынущей она лежала
царя, нетронута и, как душа, легка.

2
Король сидел и размышлял о дне пустом
свершённых дел, и чувств неощущённых,
и хлопот о любимом псе своём… Потом
склонилась Ависага вновь над стариком.
И жизнь его, как будто в крае проклятом
лежала, словно берег истощённый
под звёздами её груди бессонной.

И иногда, ценитель давний женщин, он
сквозь брови всматривался в губ её бутон
недвижимых, не полных поцелуя,
и понимал: зелёный прут её любви
не мог склониться к его дну. Тоскуя,
напрягся он, как пёс, и зябко вздрогнул, и
он стал искать себя в своей пустой крови.


Единорог

Святой поднялся, обронив куски
Молитв, разбившихся о созерцанье:
К нему шел вырвавшийся из преданья
Белесый зверь с глазами, как у лани
Украденной, и полными тоски.

В непринужденном равновесье ног
Мерцала белизна слоновой кости
И белый блеск, скользя по шерсти тек,
А на зверином лбу, как на помосте,
Сиял, как башня в лунном свете, рог
И с каждым шагом выпрямлялся в росте.

Пасть с серовато-розовым пушком
Слегка подсвечивалась белизной
Зубов, обозначавшихся все резче,
И ноздри жадно впитывали зной.
Но взгляда не задерживали вещи:
Он образы метал кругом,
Замкнув весь цикл преданий голубой.

Осень

Листва спадает словно из далёка,
как будто в дальнем небе увядает сад;
и, с видом отрицанья, листья вниз летят.
И по ночам Земля, минуя звездопад,
летит вниз тяжело и одиноко.
И все мы падаем. Рука упала вон.
И на других смотри: во всех это узришь.
И бесконечно нежно держит только лишь
падение в своих руках незримых Он.