...Я прилетела в Ганновер на чудо-поезде, который мчится с такой скоростью, что вечерние огни за окном сливаются в сплошные полосы. Когда интер-сити-экспресс сбросил скорость перед вокзалом, ничто не потрясло меня, как при въезде во Франкфурт-на Майне. Более того, я была так озабочена физиологическими переживаниями: ужин в китайском ресторане обернулся тошнотой и болью в животе… Ганновер встречал меня противным мелким холодным дождиком. Поэтому (очередной раз порадовавшись немецкому гостиничному сервису, разместившему рекламу ближайших отелей прямо на платформе вокзала) я водрузила свой гигантский чемодан в такси и назвала ближайший отель, в котором были свободные места. Только днем я смогла убедиться, что таксист не обманул доверчивую туристку: пешком действительно было 800 метров, но ехать нужно было очень сильно в объезд, поэтому куча дойчмарок была содрана с меня абсолютно честно. Но такой чемодан тащить в темноте под дождем… Нет, тогда у меня решительно не хватило бы сил идти на диско. А ведь это было моей главной задачей. Итак, взяв номер в отеле я тут же переоделась и спустилась к портье.
«Уважаемый герр (господин) портье, я хочу сходить на хорошую дискотеку, подскажите мне пожалуйста адрес…»,
«Пожалуйста, это недалеко, пройдете по этой улице и свернете направо».
Он даже не то, чтобы услышал мой русский акцент, он же мой паспорт видел, я же заполняла анкету при заселении в отель…
Итак, я иду по указанному направлению… Вижу вывеску… Меня на русском языке! Я захожу и слышу, как официантка (совершенно русского вида) говорит с посетителем по-русски. Этого достаточно: я в панике выбегаю на улицу. Мимо идут двое молодых людей турецкой наружности.
«Уважаемые господа! Вы не подскажете, где здесь есть хорошая немецкая дискотека?»
«Да, подскажем, мы сами идет туда, это здесь недалеко, нужно пройти немного и завернуть налево. А почему Вы не пошли в этот клуб?».
«Я не люблю русских, я хочу пойти только на немецкую дискотеку!»
«А откуда Вы?» - наверно, заметили все-тока мой акцент, да и внешность у меня нетипичная…
«Я русская!»
«О! Как странно! А вот и дискотека, фройляйн.»
Заплатила, разделась, вошла… Меню небогатое, нет даже моего любимого белого полусладкого, беру бокал сухого, сажусь на свободное место у стойки. Рядом садится ОН. Я бросаю украдкой взгляд, но не успеваю как следует обомлеть от восторга, как ОН бросает взгляд на меня, а дальше…
- Здесь неплохо…
- О, да…
- Вы часто сюда ходите?
- Нет, я здесь впервые.
- Хотите потанцевать?
- С удовольствием!
А потом мы танцуем и я ловлю восхищенные взоры, но мне уже не до них, потому что самый красивый, самый элегантный мужчина танцует со мной! И мы – восхитительная пара! Мы знакомимся. Он удивлен, он не заметил моего акцента из-за громкой музыки и принял меня за немецкую девушку. Мы танцуем, мы говорим о чем-то, но это все такая ерунда… Дискотека движется к концу. Разумеется, ОН предлагает проводить меня до дому. Он на скромной, но бэхе, довозит меня до моего отеля. Мы стоим напротив входа. В этот момент… Он …поворачивается… и … целует… меня… И … … … говорит: «А… может… мы … поедем… ко мне?» … … …
«ДА!!!»
И мы едем к нему. Маленькая квартирка в пролетарском спальном районе. (Но это я выяснила лишь в последующие дни). Он угощает меня выпивкой и снова целует… Я уже полностью шальная от его красоты, нежности и естественности всего происходящего. И – да, да, да! Ничего сверхъестественного, просто секс, когда я не думаю о себе, но очень хочу произвести впечатление. Кажется, удается… Назавтра суббота. Ему нужно идти на работу. Почему? Да, некоторым немцам приходится много работать в этой стране… Он отвозит меня в мой отель… Все быстро. Ганновер не такой уж большой город. Мы меняемся телефонами и я заваливаюсь спать. Меня будит незадачливая уборщица, которую я с визгом и извинениями выгоняю и продолжаю спать дальше. Дело к вечеру. Мы созваниваемся, встречаемся и едем в ресторан. Тут мы, наконец, пытаемся познать друг друга интеллектуально. И выясняется, что говорим на разных языках. Мой принц говорит только на хох-дойч и является ярым поборником классического чистого немецкого языка. А я … иностранка… учила язык в глухой деревне с простыми крестьянами и бесхитростными работягами. Прошу ЕГО: «Пожалуйста, говори со мной как с ребенком… лет шести».
«Я хочу говорить с тобой, как с взрослой женщиной!!!»
Читает мне стихи собственного сочинения на немецком. Я ему в отместку – свои, на русском. Учит меня звуку Е с умлаутом. Придумывается смешная фраза – «я хочу много дочек». Я в отместку говорю: скажи РЫБА!
Идем играть в бильярд. ОН учит меня правилам и в конце концов его терпенье лопается – я так упорно не понимаю его высокий немецкий, а он так упорно не желает говорить на моем приземленном, что мы неизбежно скатываемся на английский. Игроки за соседним столом принимают нас обоих за иностранцев и тоже заговаривают с нами на английском. Мы от души смеемся…
Вот так у нас появляются с каждым днем нашего общения какие-то забавные интимные детали, которые имеют особый смысл только для нас двоих и скрепляют нас словно маленькие стежки одну деталь одежды с другой… И должно было возникнуть нечто единое целое… Но.
Тогда сидела бы я не здесь и писала бы я не так.
Я влюбилась в него с первого взгляда. И ничем впоследствии он не разочаровал меня. Он пригласил меня пожить у него: « Зачем тратить деньги на отель!» И у нас все было прекрасно. Одно было плохо – я влюбилась в него значительно сильнее, чем он в меня. Чувства переполняли меня и я, напившись с русскими эмигрантками, позвонила ему по телефону и сказала: я люблю тебя. Это была ошибка. Я почувствовала, что загоняю себя в тупик. И судьба все за нас решила. Я попала в переплет. Была сфотографирована и запротоколирована полицией. Меня не выслали, но пригрозили. Я получила по почте письмо, извещающеее, что против меня… чего-то там… Короче, никто мне внятно его не разъяснил, но это был сильнейший удар. Я НЕ СМОГУ поехать к НЕМУ? Что я могла ему сказать? Я впала в какое-то странное оцепенение. Сидела целыми днями на диване и читала детективы. Это был просто способ ухода от действительности. ОН писал мне, звонил… Ему ответил мужской голос… и он перестал. А я все сидела в оцепененье на диване, похоронив свою судьбу…
Свои письма ко мне он подписывал: «Твой верный рыцарь».
Рыцарь мой, где же ты?