В мире существует великое подражание. Кто слушает музыку, начинает играть или петь, кто читает, начинает писать.

Видишь ли, мама, в этих шатких книжках я нахожу себе опору.
Все находится друг в друге.
Жизнь надавала мне пощечин, не развив во мне ни мазохизма, ни садизма, как ни странно. Это были отрезвляющие пощечины. Но в конце концов я поймала прут, потому что надоедает, когда бьют, даже в лучших целях.
Самое больше потрясение – когда меняют веру. Мою веру меняли много раз. В результате все слилось в серую массу, из которой возникают всякие вещи, и туда же исчезают.

Любовь не требует доказательств. Она либо есть, либо её нет. А вера – личное право каждого.

Я поняла сегодня: в моем случае возраст измеряется чем-то другим. Пониманием каким-то, мудростью что-ли. У мудрости может быть разное лицо: детское, старческое. Она может быть одета во что угодно. Она может чем-то обладать или нет. Поэтому им непонятно. Они измеряют возраст другими вещами.

Это и есть настоящие детские страшные сны, когда ты не хочешь, чтобы оно происходило, и наблюдаешь, как оно начинает происходить. И ты испытываешь страх, потому что тебе больше нечего противопоставить происходящему. Выходит, люди испытывают страх, потому что им больше нечего противопоставить происходящему?