[показать]
Сегодня снег пошел. Я стояла на подоконнике босиком, в одной рубашке, застегнутой на две пуговицы и смотрела вниз, под гору, где в черноте ночи блистали огни города. Наверное, сегодня там весело…
Я стояла, упираясь руками в толстые каменные стены, проводя подушечками пальцев по трещинам, чувствуя все их изгибы... Ноги холодил серый мрамор подоконника. Ветер рвал расстегнутые манжеты и воротник рубашки, снег мягко ложился на ресницы. Он блестел в свете луны и блики отражались в моих глазах.
- Те-ень… - послышалось мне тихое шептание.
Оглянулась, прислушалась - ничего. Глаза впились в темноту, разбитую многочисленными горящими тусклым светом свечами - пусто.
- Те-ень… - повторил дразнящий шепот.
И на мгновение мне показалось, что в комнате кто-то есть, а голос, произносивший имя, был знаком мне когда-то давно. Давно… как смешно произносить сейчас это слово. Тридцать лет? Я могу провести тридцать лет, изучая хорошо написанную книгу или картину. У меня есть достаточно времени подумать, ощутить изменение мира.
Силует дрогнул и растаял. А через минуту появился прямо перед моим носом.
- Ты?
- Я.
- Вернулся… спустя четыреста пятьдесят лет…
- Надо же мне навещать мое потомство, - усмехнулся он, - тем более, ты была одной из первых. Предложишь мне сесть?
- Конечно…
- Я вернулся не просто так.
- Да? Зачем же?
- Спросить тебя.
- О чем?
- Ты устала? Устала так… жить?
- Нет.
- Тогда что тебя гнетет?
- Меня?
- Не притворяйся, я все вижу.
- Гнетет… наверное то, что однажды тебе так срут в душу, что ты думаешь, что больше никогда никому не поверишь, никогда никому ничего не расскажешь о себе, о своих чувствах. А потом все это проходит. Наконец появляется человек, который заставляет тебя поверить ему, заставляет довериться и рассказать ему все-все все. А потом он как и когда-то кто-то топчет тебе душу…
- Душу? - улыбнулся он, - а ты нисколько не изменилась, все такая же, как и прежде. Наивный бурундук…
Мы еще немного поговорили и он вновь улетел. Как и тогда - встав на подоконник и сверкнув на прощание красными глазами летучей мыши. Я стояла рядом с окном, прячась в складках тяжелой бархатной шторы и смотрела ему вслед. Когда ты теперь вернешься? Еще через пятьсот лет?
Я жду...