Что-то внутри меня пытается сорваться камнем вниз и уползти в нору, оставив меня один на один с едва пробивающимся рассветом… а я не хочу и не могу это что-то отпускать, потому что одиночество – оно только тогда хорошо и красиво, когда ты сам себе его создаёшь и оберегаешь… но когда в 4 часа утра никак не можешь заснуть, и оттого сидишь на кровати, укутавшись в одеяло, и пересчитываешь воображаемые фосфорицирующие звёздочки на потолке, а одиночество разливается в воздухе и давит на тебя всей своей незримой массой, начинаешь потихоньку осознавать, что ни в мраке, ни в одиночестве, ни в забвении нет ничего романтичного, если тебе сейчас хочется быть где угодно – хоть среди голодных детей Джомолунгмы – только не здесь…
Нет, мне не_холодно и не_плохо, просто когда ядовитый червь начинает потихоньку подтачивать мою жилу холодности, высокомерия и отчуждённости, эта жила начинает функционировать ещё активнее, будто вырабатывая защитную реакцию. А сочетание такой нравственной болезни с прохладной вежливостью всего, что меня окружает, заставляет чувствовать себя неполноценной.
Однако есть в этом и кое-что положительное: я начинаю сбрасывать маску многомесячного пуленепробиваемого равнодушия.
Я бы на последок задала вопрос: «Чем же всё это закончится?», однако я знаю, что это не закончится никогда…