Из речи Хармса во время дискуссии о формализме в искусстве (не дословно): Кризис академического искусства в конце 19 века - оно потеряло дорогу. И импрессионизм показался спасением. Такими огромными творческими силами, как у Пушкина или Моцарта, люди конца 19 века не обладали, и импрессионизм спасал положение. Обрывок, набросок, штрих легче наполнить творческой силой. Недостаток творческой мысли заменялся эстетическими ощущениями. Острота положения заменяла силу смысла. Но то, что выглядело остро вчера, уже сегодня не выглядело остро. Импрессионизм развивался и трансформировался с бешеной скоростью. На протяжении 20 лет искусство проскакало такой путь, что, казалось, за эти 20 лет сделано больше, чем за многие тысячелетия. Искусство доскакало до крайних точек. Но требовалось что-то дальше. А что дальше? Малевич в 1927 году сказал: самое главное в искусстве - это остановиться! (Намек на дарственную надпись Малевича на книге "Бог не скинут: Искусство, церковь, фабрика", подаренную Хармсу в апреле 27 года: "Идите и останавливайте прогресс") И действительно, остановиться было самым левым, самым новым и самым острым. Левое искусство остановилось. И оно в тупике. Я понял это только в 1929, даже в 1930 году. Еще раньше я ненавидел импрессионизм, декадентство и символизм. Левое искусство казалось мне противовесом импрессионизма. И только в 1930 году я понял, что все это одного корня, что это последний отголосок 19 века, последнее буржуазное искусство, также обреченное на гибель, как все буржуазное общество. Мне ненавистно всякое, даже незначительное присутствие импрессионизма, всякое бесцельное украшение, всякий никчемный левый выверт. Это бесцельное мастерство. Это не мастерство вовсе. Это ловкий фокус заполнения слабой силой небольшой поверхности. Это пример силы блохи, которая может перепрыгнуть через дом. Наступило время, когда искусство опять может начать развиваться с классической силой.