Помню, была зима и снег лежал сугробными шапками
Тишина была ватной, а глаза - серыми
Слух обострился и слышались хрустом сотен маленьких шажков слова со всех сторон. Много слов.
И тут - оп - тишина. Потому что слушать не нужно не хотелось.
Хруст продолжался на грани сознания, он был и был слышен, но его значимость ушла, ведя за руку понимание.
С тех пор меня нет и я ничего не понимаю, кроме самых простых вещей. Всё мучает неравнозначность и шторы. "Шоры на глазах" - при этих словах всегда виделись таинственно покачивающиеся громадные занавеси, прикреплённые где-то высоко-высоко над землёй, где-то там, где и земли-то нет, где нет ничего, кроме звёздной пыли цвета корицы и космоса цвета фиолетово-синей тьмы.