«Дверь открывается внутрь», - мягко сказал он из домофона. Мы вошли. Парадная была необъятна: широкие площадки, долгие пролеты и множество звонков, говорящих о том, что нижние этажи по-прежнему заняты коммунальными квартирами. Окна открыты. На пятом щелкнула и растворилась дверь; через минуту мы вошли. «Как доехали? Номер ждет вас», - портье проговорил так гостеприимно и приватно, что взгляд невольно задержался на его лице, маленькой голове неопределенного возраста, театрально вытянутой руке. Ключ с розовой биркой «3» долго висел в воздухе. Вовлекая внутрь коридора, он пронесся и оказался возле двери. «Вот только номер уже открыт». - «Спасибо». - «Хорошо отдохнуть».
На следующий день портье выбирал нам халаты. «Ключик и можно халатик?» - попросила я при входе. Оставив ключ, прошла вслед до самой кладовой с полотенцами и цветными на вешелках шелками. Со мной он определился сразу: в бабочках – «Я думаю, Вам пойдет этот» - такой короткий, что, не будь в конце коридора сам портье, склонившийся над лэптопом, единственным человеком... И не будь он (не следует делать на этом акцент), да-да, геем, я не решилась бы не единожды бегать то в душ, то на кухню за водой в одном этом халатике. С бабочками он провидчески угадал: назавтра мы были в доме Набокова. «И для моего спутника», - он будто бы смутился, выбирал долго, долго, и наконец выбрал – такого же шелка, но зеленовато-серый. Покуда мы просыпались и вырывались из мягких матрасов, подушек и плюша, ночной портье уходил.
[показать]