Офигенно. Неожиданно обнаружил, что у нас сохранились кадры диафильма Капитан Крокус, который считал погибшим и выброшенным. Откопал я его, когда искал подходящую металлическую заготовку для топливной системы, которой начал опять потихоньку заниматься. Баночка от диафильма, оказалась, как раз подходит. Сам диафильм сохранил множество кадров, которые я смог отсканировать и делюсь с вами. Надеюсь, текст компенсирует недостающие кадры. Тема весьма актуальна, весьма по вегану, и удивительно пророчески отображается происходящее сегодня:

В мире, где жестко правят тираны, гловари банд и корпораций, контролирующие и подстроившие под свою выгоду экономику, настолько ослепшие в погоне за прибылью и расширением власти, что не видят как их дела влекут за собой череду катастроф и глобальный коллапс... все же даже здесь находятся люди, дети, объявленные недочеловеками, но способные все изменить сохранив в себе стремление заступиться за еще более бесправных животных, и используя это стремление.

Начинается все с представления в цирке, но это совсем не тот ужасный по лжи и жестокости к животным цирк, с которым уже сложились ассоциации...


Федор Кнорре.
Капитан Крокус.
Глава 1. НЕВИННАЯ МЕЧТА ПОРОСЁНКА
Представление было в разгаре. Сияние люстр и плавная музыка лились из-под купола
цирка на круглую арену, обведённую малиновым барьером. Усатый дирижёр в блестящем полуадмиральском мундире, встряхивая серебряной вермишелью эполет, нежно и грациозно взмахивал палочкой...
Притушенный было свет начал прибывать под звуки оркестра, исполнявшего музыкальную картинку "Рассвет". Из прожектора засиял солнечный луч, наступило утро, и в одном из окошечек появился Коко. Раздвинув занавеску, он зевнул и сладко потянулся, ясно показывая, что он только что встал ото сна. В соседнем окошечке тоже приоткрылась занавеска, из-за неё выглянула поросячья
морда и тоже зевнула. Коко в красной феске и парчовом халате вышел на крылечко своей хижины и,
наклонившись над цветочком, с наслаждением понюхал его, громко причмокивая, показывая, до чего он восхищён его ароматом. Следом за ним, осторожно переступая на двух ножках, появился и поросёнок в точно таком же парчовом халате и красной феске. Он тоже с видимым удовольствием понюхал цветочек, причмокнул и тут же украдкой, за спиной Коко, его с аппетитом схряпал. Таким образом, оба обитателя домика, Коко и его поросёнок, которого звали Персик, всем своим видом и поведением ясно показывали зрителю, что живут самой приятной жизнью, полной тихих радостей. Потом клоун взял в руки скрипку и, вдохновенным жестом откинув со лба длинные волосы, которых у него почти не было, начал наигрывать песенку "Мечта поросёнка", а поросёнок в своём долгополом шлафроке, встряхивая кисточкой фески, довольно музыкально (во всяком случае, для поросёнка) стал напевать:
Хочу быть пастушком
С пастушеским рожком!..
Никто не мог понять, как это у них получалось, но всем очень нравилось и пение поросёнка, и то, что мечта у него такая неприхотливая и простодушная. Во всяком случае, после того как поросёнок. допев свой куплет, начинал дудеть в рожок, висевший у него на шее, и маршировать вокруг своего хозяина, надувая от натуги своё розовое брюшко и почти в такт переступая задними копытцами, публика вопила
от удовольствия "браво" во все свои пять тысяч голосов, из которых по крайней мере три тысячи были детские голоса.
Клоун Коко надевал шляпу, брал в руки корзинку и, пояснив жестами, что отправляется на базар за провизией, весело напевая, уходил, трогательно попрощавшись с поросёнком. Едва он успевал скрыться в боковом проходе, как в оркестре возникали зловещие свисты и завывания, обычно предупреждающие зрителей, что сейчас начнут происходить какие-нибудь неприятности. И действительно, на арене появлялась мрачная личность необыкновенно высокого роста, в долгополом, наглухо застёгнутом пальто и чёрных очках. Как-то странно шурша и извиваясь, точно она вовсе была лишена костей, она зигзагами всё ближе подбиралась к беспечному поросёнку, готовясь его схватить.

[448x334]

...Весело напевая, возвращался с базара Коко, помахивая корзинкой, откуда торчали
морковка и лук, и застывал в ужасе, увидев разгром....

[448x334]

Чтобы ни у кого не оставалось сомнения, с какой целью она пытается завладеть поросёнком, мрачная личность вытаскивала из кармана громадный нож и вилку, тарелку и банку с горчицей и, плотоядно облизываясь, раскладывала всё это на салфетке. Несчастный поросёнок, видя эти ужасные приготовления, весь трясся, забившись в угол у крыльца, и, когда злодей пытался его схватить, кидался прятаться в свой домик.

Зрители с волнением следили за погоней: поросёнок выскакивал через заднюю дверь,
обегал вокруг домика и снова вскакивал через крыльцо, а преследователь, подвывая
от злости, носился за ним, вытягивая длиннющие руки, и никак не мог его поймать...
Загнанный, затравленный поросёнок сидел притаившись в домике. Долговязый злодей,
потирая руки, неторопливо прокрадывался в дом и минуту спустя в бешенстве оттуда
выскакивал. Поросёнок исчез!

[422x336]
[432x336]
[422x336]

- Ну-ка, отвечай, дрянное ты Чучелище, - строго сказал Коко, - отвечай, зачем ты
уколол вилкой бедного поросёнка? Что он тебе сделал? Чучелище закачалось,
зашуршало и пробурчало виновато, но злобно:
- Умгрушшушшшушшшу!
- Не притворяйся, - строго сказал Коко, хмурясь. - Кто ты такой? Простое
огородное, дикое чучело или образованное, дрессированное, культурное Чучелище?
Отвечай! Не шурши, как огородный дурак над капустной грядкой, говори
по-человечески. Для чего я ввинтил в твою пустую башку разговорный аппарат!
- Кчшшж-брр-чху!.. - упрямо шуршало Чучелище, корчась от злости и страха.
- Разве для того я отыскал тебя на огороде среди бобов и гороха, где над тобой
издевались воробьи и вороны, для того я с тобой возился целый год, сделал тебя
артистом, чтоб ты стал хитрить, упрямиться и колоть вилкой моих поросят?
Отвечай, не то я тебя сдам на подстилку слонам, тогда узнаешь!
Чучелище ещё немного поскрипело, покорчилось и наконец капризно проскрипело:
- Я злодей!
- Глупости! На арене, в пантомиме ты злодей, да. А за кулисами ты не смеешь
злодействовать. Ещё чего выдумал! Ты артист, запомни!
- Не артист, - упрямо зашипело Чучелище. - Злодей! Злодей!
- Что-то ты своевольничать стал! - угрожающе нахмурился Коко. - А спринцовки
хочешь? Вот оболью тебя как следует, помягче станешь.
- Не-е... не-е... - плаксиво задёргалось от этой угрозы чучело и задрожало,
точно почувствовало себя снова на родном огороде, на высоком шесте, где его
мотал ветер.
- Ну, то-то! - удовлетворённо погрозил пальцем добродушный Коко.
К сожалению, клоун доверчив и простодушен был не только разыгрывая забавные
пантомимы с участием поросят, но и в жизни тоже. И на этот раз он оказался
слишком доверчивым, поверив в раскаяние злобного Чучелища. Наутро обнаружилось,
что Чучелище исчезло, сбежало из цирка.
[444x336]

Глава 2. ПИРАТСКАЯ БУТЫЛКА КАПИТАНА КРОКУСА
В самом центре города стояли небоскрёбы. До того высокие, что никто из жителей
не знал в точности, сколько в них этажей.
Находились, правда, иной раз такие упрямые спорщики, что брались на пари
сосчитать этажи по окнам. Они становились на противоположном тротуаре и начинали
считать, всё выше и выше задирая голову и всё сильнее перегибаясь назад, до тех
пор пока у них всё не начинало кружиться в голове. В конце концов они неизменно
шлёпались навзничь и, стукнувшись затылком о землю, сбивались со счёта.
Зато уж на окраине города самым отчаянным спорщикам не из-за чего было держать
пари - почти все дома там были одноэтажные или двухэтажные.
Там, где кончалась окраина, сразу же начинался Шлаковый пустырь, бесконечный и
бесплодный, как пустыня Сахара. Только вместо оазисов там среди зарослей лопухов
поблёскивали болотца, населённые голосистыми лягушками, а вместо верблюдов на
кучах мусора паслись, фыркая друг на друга, горбатые кошки.

[431x336]
[427x336]
[429x336]
[429x336]
[445x336]

[430x336]
Глава 3. КАК СДЕЛАТЬСЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТЬЮ В КРАТЧАЙШИЙ СРОК
Город этот считался одним из самых современных и автоматизированных городов в
мире. и, понятное дело, его обитатели совершенно автоматически этим очень
гордились.
В Тайном совете, управлявшем городом, долгое время шли разные полезные споры;
например, одни считали, что время идёт слишком быстро и нужно принять меры,
чтобы его, по возможности, задержать, а другие находили, что оно тянется слишком
медленно и его надо подгонять.
Одни считали, что у них в городе всё уже совершенно достаточно автоматизировано
и механизировано, другие настаивали на том, чтобы автоматизация продолжалась
полным ходом до тех пор, пока всё на свете не будет автоматизировано, кроме них
самих, конечно!
Эти и разные другие споры длились много лет. До тех самых пор, пока в городе не
появилась Историческая Личность.
Город (как и многие другие) состоял из домов, дома состояли из этажей, а дома и
этажи принадлежали владельцам. Чем большим количеством этажей владел человек,
тем более уважаемым гражданином он считался.

[448x330]
[432x336]
Тогда человек, занявший его место, выпрямился во весь рост и произнёс, вернее,
выпалил, выпустил, как пулемётную очередь, речь.
В первые минуты она показалась многим грубоватой и нахальной, слегка
бессмысленной и похожей на лай собаки со скверным характером.
- Я требую! - орал он, выпучив глазищи. - Немедленно и сейчас же
автоматизировать! Добиться всеобщей механизации! Срочно! Всех до одного!
Поголовно и повально! Тут же! Быстро! Что? Кто не согласен?..
Тут его речь перестала быть похожей на лай и стала похожа скорее на злобный визг
собаки, которая уже вцепилась кому-то в ногу. В конце концов он всё-таки
выпустил изо рта ногу воображаемого противника и внятно пролаял:
- Кто не согласен - всех пустить на чучела! Выпотрошить! Набить опилками!
Очучелить всех до одного! Не допущу! Автоматизировать всех!
И тут сторонники полной, и повальной, и поголовной автоматизации поняли, что
получили мощную поддержку, и стали издавать приветственные клики, подскакивая на
пуховиках. Особенно радостно подпрыгивал и издавал особенно восторженные крики
один очень влиятельный член Тайного совета, носивший громкий титул Почётного
Ростовщика Республики.
Для тех, кто не совсем ясно представляет себе, что может означать такой титул,
поясним: ростовщик - это одна из худших разновидностей банкира, а что такое
банкир, лучше всего определил долго живший среди банкиров писатель Марк Твен:
"Это человек, одалживающий вам зонтик, когда ярко светит солнце, и отбирающий
его в тот самый момент, когда начинается дождь".
С тех пор каждое заседание Тайного совета многоэтажников открывалось (и
закрывалось) речью своего Председателя. Речь была всегда одна и та же (что, как
известно, служит вернейшим признаком великого человека), и уже на десятом
заседании все поняли, что перед ними Историческая Личность.
Люди, хоть немного знакомые с историей, знают, как один древний римлянин
завоевал себе такое почётное звание. Когда соседи ему говорили: "Доброе утро!",
он в ответ рявкал: "А Карфаген должен быть разрушен!" Обсуждался вопрос о
починке городской мостовой или о строительстве новой бани, а он долбил своё: "А
Карфаген должен быть разрушен!" Его просили не лезть без очереди за финиками или
оливковым маслом, а он, не обращая ни на кого внимания, бубнил своё:
"Карфаген...", и так далее. Наконец этим бедным римлянам, его согражданам,
просто житья не стало, так он допек всех своим Карфагеном. Чтоб положить этому
конец, им не оставалось ничего, кроме как пойти и разрушить этот несчастный
Карфаген.
Наверное, у них в Риме мостовые так и остались непочиненными, в банях не стало
горячей воды, а Карфаген был очень красивым городом, куда, наверное, гораздо
приятнее было бы ездить в гости или с туристской путёвкой, и среди жителей было
много симпатичных ребят, но всё это для истории не играет никакой роли.
Настырный римлянин, как известно, своей долбёжкой добился местечка в списке
великих исторических личностей...
Члены совета многоэтажников, вероятно, хорошо знали римскую историю и,
убедившись, что среди них завелась самая настоящая Историческая Личность, не
хуже римской, присвоили ей звание Генерал-Кибернатора.
С этих пор все споры прекратились и вопросы на заседаниях стали решаться очень
быстро. Секретный Секретарь только называл вопросы:
- Как следует поступить со школами? И Генерал-Кибернатор рычал:
- Автоматизировать!.. Механизировать!.. Всех!.. Срочно!
- Решено. Учителей?
- Автоматизировать!
- Записано. Зоопарк?..
- Автоматизировать! Очучелить! Всех на чучела!
Так началась эпоха окончательной автоматизации и повальной механизации в городе.
Для малолетних граждан создавались Курсы по скоростному переводу во взрослых
полуавтоматизированных граждан, минуя устарелый, никому не нужный период детства
со всеми его отжившими нелепостями: сказками, игрушками, цирковыми пантомимами,
куклами и домашними зверьками.
Почётный Ростовщик Республики, ближайший советник Генерал-Кибернатора, получив
грандиозный государственный заказ, построил мощный, полностью механизированный
Комбинат по производству чучел и автоматических заменителей домашних животных.
Начинался Новый Порядок!

Глава 4. БУРАТИНО ПОЛУПОТРОШЁНЫЙ
Новый Порядок набирал силу. Из всех школ убрали живых учителей, и там стали
преподавать специальные обучательные автоматы, до такой степени битком набитые
научными программами, что их нередко приходилось стягивать всё новыми стальными
обручами с заклёпками, чтобы они не лопнули от распиравших их знаний.
Обыкновенному мальчишке и думать нечего было пытаться заглянуть в шпаргалку или
спрятаться под парту от такого учителя! Только детишки очень почтенных родителей
из многоэтажников могли приобретать себе портативные шпаргальные аппаратики,
которые легко было спрятать в ухе. Они стоили очень дорого, но их выпускала та
же фирма, которая изготовляла и преподавателей, поэтому они без ошибки
подсказывали точные ответы на любые вопросы обучателей. Да так быстро и ловко,
что никто углядеть не успевал, как все знания влетали ученику в одно ухо и тут
же вылетали в другое... Вообще вся жизнь необыкновенно стройно
автоматизировалась.
С каждым днём в Зоопарке всё меньше оставалось устарелых, ныне запрещённых,
живых животных: механические слоны, помахивая хоботами, вежливо кланялись,
подхватывая хоботом и глотая капроновые булки, которыми их кормили дети. Жирафы,
вытягивая шеи, срывали и прожёвывали нейлоновые листья, прохаживаясь взад и
вперёд под лёгкое жужжание моторчиков у них в животах, а автоматические мартышки
качались на ветвях искусственных пальм, дёргая друг друга за резиновые хвосты.
Что касается нестандартных и нецелесообразных, негигиеничных домашних животных,
то их забирали по всему городу приёмщики Чучельномеханического комбината и
взамен через некоторое время возвращали за особую плату отличных заводных котов,
собачек и морских свинок...
И вот собранные из всех домов, домиков и домищ своего района дети сидели и
слушали Инструкцию.
- Дети! - рявкнул голос Инструктора через двадцать усилителей. Сидевший в задних
рядах Малыш вздрогнул, оттого что сигнальная лампочка контрольного аппарата
замигала, и аппарат погрозил ему пальцем - он на минуту стал невнимательно
слушать. Малыш подтолкнул локтем сидевшего рядом Ломтика, и оба, вытаращив
глаза, принялись слушать изо всех сил.
- Дети! Вы стыдитесь того, что вы всё ещё дети? - рявкнул Инструктор.
- Стыдимся! - отчаянно запищали по всему залу детские голоса.
- Стыдитесь! Правильно! - продолжал Инструктор. - Что такое дети? Это не
взрослые. Взрослые - это настоящие, полностью готовые люди. Значит, дети ещё
полулюди, неготовые взрослые. Полуфабрикаты человека. Ясно?
Что же такое детство в наш автоматизированный век? Это своего рода болезнь, от
которой надо как можно скорей вылечиться. И мы здесь вас вылечим. Сюда вы пришли
детьми. Отсюда уйдёте взрослыми, готовыми, вылеченными. Но сейчас ещё многие из
вас заражены постыдными вирусами детства.
Вы все замечены в том, что посещали устарелое, ненаучное зрелище под названием
"цирк". Бессмысленно смотрели там живых, неусовершенствованных, нелепых животных
и не менее живых клоунов, теперь ради вашего блага полностью запрещённых.
Эти клоуны официально признаны вредными. Как теперь обнаружено, они были
носителями и распространителями отвратительной и опасной болезни, носившей
эпидемический характер. Приступы этой болезни начинались с нарушения ритмичности
дыхания, переходящего в короткие, прерывистые вскрики, сопровождаемые
непроизвольным растягиванием рта до ушей, что является постыдным и недопустимым
для гражданина автоматизированного города. Эта болезнь, с которой мы ведём
борьбу, уже в старину была известна врачам и называлась "смех".
Что есть идеал человека? Автомат! Вы видели, чтоб автомат, выполняющий полезную
работу ста человек, хоть раз засмеялся, хихикнул или даже улыбнулся? Никогда!
Можем мы приблизиться к автоматическому идеалу? Можем. А кто не захочет
приблизиться, того мы сумеем приблизить. А кого не приблизим, того очучелим.
Итак, запомните. Смех, а тем более хохот запрещены, ликвидированы, уничтожены,
изъяты и осуждены раз навсегда. Все носители или распространители этой заразы
будут беспощадно очучеливаться. Пункт первый закончен. Включайтесь на
запоминание второго. Вы уже знаете, что в нашем городе отныне запрещены так
называемые сказки. Знаете?
- Знаем! - с дружным отчаянием, испуганно запищали детские голоса со всех концов
зала.
- Наши учёные по указанию Генерал-Кибернатора установили, что быстрому
извлечению от болезненного состояния, носящего название "детство", прежде всего
мешают сказки. Что такое сказки? Лживые, невероятные истории, основанные на
непроверенных или злостно искажённых фактах, - вот что они такое! Чтобы
ускоренным темпом стать полноценными взрослыми, вы должны научиться видеть всё в
правильном свете. И мы вас научим, а кто не захочет видеть в правильном свете,
что с ним будет, вернее - что из него будет? Ну?
- Чучело! - вытаращив глаза от страха, запищали дети.
- Правильно! Но я знаю, что вы все хотите как можно скорее стать взрослыми,
полезными гражданами. Со старыми сказками всё покончено. Всё, что было
напечатано в книжках, будет сожжено. А те сказки, которые ещё застряли у вас в
головах, мы хотя бы научим вас правильно понимать. Из сказок даже можно
почерпнуть кое-что полезное, если научиться их верно понимать. Выбросить из
головы всех слюнявых сироток, приветливых старушек, добреньких дурачков, хитрых
мальчиков с пальчик - вся эта чушь выдумана теми, кто хочет подорвать здоровые
основы нашего управления! Выбросили? Так!
В старых сказках всё вывернуто наизнанку; чёрное выбелено, белое очернено. Какая
фигура возвышается над всеми глупыми маленькими героями сказок? Конечно, это
величественная фигура Бабы-Яги! Вот кто достоин подражания и нашего уважения. В
отдалённые времена, когда техника находилась ещё в зачаточном состоянии, эта
волевая, энергичная владелица крупных лесных массивов уже боролась со своими
врагами, передвигаясь по воздуху в так называемой ступе, управляемой помелом,
этим прообразом реактивного двигателя. Лживые сказки пытались вас уверить, что
эта сильная, а следовательно, и вполне законная повелительница была побеждена
какой-то крестьянской девчонкой! Каждый разумный человек понимает, что на самом
деле оснащённая передовой техникой Баба-Яга несомненно должна была выйти
победительницей.
Ещё яснее вредный смысл выступает в сказке, пытающейся опорочить другого
положительного героя - Змея Горыныча. Эта замечательная личность, помимо своих
высоких лётных качеств, достойна уважения тем, что одна из первых применила
огнемётные приспособления. Во имя чего уважаемый Горыныч пускал в ход свои
огнемёты и слезоточивый дым? Чтоб усмирить жителей города, пытавшихся уклониться
от уплаты установленного законного налога! Форма налога не имеет значения. Ему
нравилось кушать жителей? Его законное право, поскольку полное военное
превосходство было на его стороне.
На этих примерах вы убедились, что в сказках всё переврано. Вся эта болтовня о
маленьких человечках, якобы победивших сильных законных управителей, - сплетни
бунтовщиков, и только. Понятно?
И тут из зала, переполненного детьми, раздался дрожащий голосок:
- А прекрасная добрая принцесса?
- Какая ещё принцесса? - хмурясь, спросил Инструктор и, направив яркий луч
прожектора, осветил маленькую испуганную девочку, которая, трясясь от страха,
привстала с места, чтоб вступиться за свою любимую сказку.
- Она была краше всех на свете... Белоснежка... Луч погас, и Инструктор подбавил
громкости в репродукторы.
- Белоснежка? Смысл истории ясен: энергичный принц, опередив конкурентов, удачно
вступает в брак с принцессой, обеспечив себе пятьдесят процентов царства, хотя
человек всегда должен стремиться к тому, чтобы овладеть контрольным пакетом
акций любого предприятия, хотя бы на пятьдесят один процент. Но всё-таки сделка
была неплохая. А вот вся болтовня о красоте, доброте - это чушь. Принцесса
владела замками, землями, войсками и подвалами с золотом, и поэтому всем она
казалась самой красивой на свете. А посадите такую принцессу в автобус, оденьте
в обыкновенное платье, и вы не узнаете её среди ста пассажиров автобуса. Может
быть, даже кондукторша покажется вам красивее. А принцы, как мы видим, женятся
не на кондукторшах, а на принцессах с их пакетами королевских акций. Поняли?
Пункт второй закончен, включайтесь на запоминание третьего. Что это такое?
Инструктор поднёс к проектору, брезгливо держа двумя пальцами, какую-то
маленькую фигурку. На выпуклом экране тотчас возникло изображение бодрого
длинноносого человечка.
- Буратино! - закричали дети.
- Полено! - гаркнул Инструктор через все усилители, так что дети съёжились,
втянув голову в плечи. - Полено, чурбан, обрубок! - Инструктор уложил Буратино
на станок, включил круглую пилку.
Зажужжал мотор, и в одно мгновение Буратино был распилен очень аккуратно вдоль,
так что все увидели две ровные совершенно одинаковые деревянные половинки.
- Ну, все убедились?
Двумя пальцами Инструктор поднял и показал всем другого забавного человечка.
Уныло сгорбившись, он слегка болтал в воздухе длинными руками и виновато
улыбался исподлобья. В руке Инструктора у него был жалкий вид. Он был похож на
провинившегося щенка, которого держат за шиворот над первой в его жизни лужицей.
- А это что?
Дети молчали, с сочувствием и страхом глядя на отчаянного смельчака, в своё
время одолевшего медведя, чёрта и полицейского, а теперь попавшегося в лапы
Инструктора. Несколько голосов неуверенно пискнули:
- Петрушка!
Снова зажужжала пила, опилки брызнули маленьким фонтанчиком.
- Ну, что это?
- Опилки! Тряпка!.. Полено!.. Обрубок! - бодро закричали несколько особенно
сообразительных ребят, подскакивая на месте, чтоб их заметил Инструктор.
- Поняли? Запомнили? А если это обрубок, опилки и тряпка, может ли нормальный,
разумный человек называть обрубок или тряпку Петром, Альбертом, Джеймсом или
Анатолем? Ну?
И весь зал вразброд, испуганно и уныло, поспешно загудел:
- Не-ет, не может... Лекция продолжалась.

Глава 5. КОНЕЦ ЦИРКА
Главный силач расстелил большой ковёр, сложил на него все свои чугунные гири,
сверху навалил комод, семь чемоданов, кровать и медные кастрюльки, в которых ему
кипятили сосиски, все свои нарядные костюмы для выступления на арене (шесть пар
трусиков всех цветов), связал уголки ковра узлом и взвалил его себе на спину.
Пятеро его ребятишек вскарабкались наверх, и силач, громко вздыхая и хлюпая
носом, сгорбившись от горя, вышел из дверей цирка и поплёлся под дождём искать
себе какого-нибудь прибежища и работы потяжелей, потому что никакой лёгкой
работы он не умел делать.
Маленькие танцовщицы разбежались, как мышата, в разные стороны со своими
маленькими чемоданчиками, пугливо Прижимаясь к стенам. А учёные мыши. которых
клоун Коко выпустил на волю, неохотно покинули свои уютные клеточки и. робко
вздрагивая и тревожно нюхая холодный уличный воздух, пробрались на задний двор -
проситься к своим родичам принять их обратно в неучёное мышиное племя.
Во дворе, освещённом прожекторами, рычали, толкаясь и мешая друг другу в
тесноте, громадные грузовики. Подъёмные краны подхватывали и переносили по
воздуху заколоченные ящики и контейнеры. Трещали отдираемые доски ящиков, и
грузчики таскали и складывали в штабеля длинные коробки с упакованными в них
механическими танцовщицами, автоматическими жонглёрами и акробатами. Четыре
грузчика, кряхтя и пятясь в дверях, тащили клетку, в которой, бессмысленно
выпучив глаза и покачиваясь от толчков, сидели два выключенных льва.
А в самом тёмном углу двора скромно жался к сторонке человек, потиравший тощие
руки так, точно на них налипло тесто, которое он силится отлепить и стереть. К
нему то и дело подбегал с почтительным поклоном руководивший разгрузкой
здоровенный детина в форме служащего Чучельномеханического комбината.
- Всё выгружено в полном порядке, хозяин, только у одной танцовщицы голова
треснула, уже привинчивают запасную.
Почётный Ростовщик Республики (это он был хозяином) печально уставился одним
глазом в лицо своего служащего. Другой глаз, быстро вращаясь, зорко следил за
грузчиками, таскавшими ящики.
- Отлично, - плачущим голосом прохныкал Почётный Ростовщик. - Стоимость головы
этой плясушки я вычту с вас, для вашей пользы. Чтоб ваша собственная работала
аккуратней... Ага, привезли ящики со слоном? Идите. Следите, чтоб не перепутали
номера, чтоб хобот не привинтили при сборке к задней части, как прошлый раз.
Служащий как ошпаренный кинулся выполнять приказание, а Почётный Ростовщик,
убедившись, что разгрузка идёт к концу, вытащил из-за пазухи мешок и своей
шмыгающей походкой, вздыхая и потирая руки, поплёлся к двери, сделал знак двум
полицейским следовать за собой и неслышно нырнул внутрь здания цирка.
Внимательно прислушиваясь и осматриваясь по сторонам, он прокрался по тёмному
коридору мимо опустевших лошадиных стойл, шмыгнул за угол и подкрался к двери,
из-под которой выбивалась полоска света. Осторожно взялся за ручку двери,
неслышно, потихоньку нажал её и одним рывком распахнул. И, не успев опомниться,
с размаху шлёпнулся на пол, безуспешно стараясь сообразить, что это так звонко
щёлкнуло его по лысине.
- Мой папа всегда меня учил: кто не умеет постучать в дверь, прежде чем войти,
тому необходимо постучать по башке. Чтоб отучить от вредной привычки!
Клоун Коко завернул в бумагу и положил в чемодан свой ботинок-мухобойку, которым
он только что шлёпнул нежданного гостя по лысине, и участливо заглянул ему в
лицо:
- Не надо так долго засиживаться на холодном полу. Умоляю вас встать. Вы можете
простыть! Позвольте, я вам помогу!
Он быстро ухватил Почётного Ростовщика за шиворот и, сочувственно причитая и
охая, поддёрнул его кверху и, когда тот отделился от земли, ещё поддал снизу
ногой. Почётный Ростовщик оказался на ногах и уставился на Коко, держась одной
рукой за лысину, другой - пониже поясницы. От злости лицо его так перекосилось
на один бок, что нос и рот съехали полностью к самому уху на левую сторону. А на
опустевшей правой половине остался только один прищуренный маленький, сверлящий,
как буравчик, глаз.
Коко, повернувшись спиной, продолжал укладывать в чемодан ботинки, клетчатые
штаны, громадную спринцовку и прочее своё имущество.
- Хорошая собачка не выгонит хозяина на улицу в такую погоду! - сказал Коко. -
Что это вас носит? На дворе дождь, ветер!
Свернувшийся от злобы нос Ростовщика медленно поехал в обратную сторону и
выпрямился. Съехавший набок рот тоже устроился примерно посреди лица и даже
скривился в улыбочку, отчего стал ещё намного противнее.
- У меня маленькое дельце! Вот моё удостоверение. Можете убедиться, что я
председатель Коллегии ростовщиков и сам Почётный Ростовщик Республики.
- Ваше лицо подтверждает это убедительней, чем любое удостоверение!
- Тем лучше. Вероятно, вам известно, что по приказу нашего великого
Генерал-Кибернатора именно моему Чучельномеханическому комбинату поручено
перерабатывать всё это сырьё: визгливых собачек, и мяконьких кошечек, и...
поросяточек в славненькие чучелки. Вы почему-то не принесли своего поросёночка,
но не беда, вот мы пришли за ним сами... Вот тут эта маленькая повесточка. Я
должен получить вашего поросёночка. Полицейские ждут за дверью на случай, если у
вас возникнут какие-нибудь колебания...
- Что вы суёте мне повестку? Повестка мне или поросёнку? Это взрослый, вполне
самостоятельный поросёнок. Мы просто в дружеских отношениях. Я даю ему советы.
Иногда он им следует, иногда нет. Иногда он мне сам даёт советы.
Ростовщик тихонько хихикал, слушая.
- Прелестно... Очень забавно... Да, хорошо, мы знаем, что это особый
поросёночек. Поросёнок особого назначения - так он тут обозначен. Вот поэтому
нам будет особенно приятно... Вот поэтому я и пришёл сам лично его забрать. А
полицейские...
- Чего вы заладили про полицейских? - миролюбиво сказал Коко. - Поросёнок
отлично всё понимает. Покажите ему повестку, и он пойдёт за вами, как цыплёнок
за наседкой. Он грамотный.
Один ростовщичий глаз подозрительно уставился в лицо Коко, другой, раза два
повернувшись, остановился на поросёнке и широко раскрылся от удивления.
Ошибиться было невозможно: поросёнок слушал, всё понимал и, забившись в угол,
мелко дрожал, испуганными глазками глядя на Ростовщика.
- Ну что ж, - нерешительно сказал Ростовщик, - если он действительно пойдёт за
мной, как... Ну вот! - И он подставил поросёнку под нос развёрнутую повестку с
печатью.
Поросёнок подслеповато стал водить глазами по строчкам, видимо плохо разбирая.
- Он слегка близорук, - сказал Коко. - Бедняжка не соглашается носить очки
просто из кокетства.
Тут поросёнок потянулся, точно для того, чтобы поближе рассмотреть буквы, и
вдруг, с удовольствием два раза чавкнув, проглотил повестку.
- Он слопал повестку! - заорал Почётный Ростовщик. - Полиция!
- Неужели слопал? - пристраивая в чемодане между сапогами и спринцовкой красный
помидорный светящийся нос с электропроводкой, невозмутимо удивился Коко. - Я
просто краснею за этого поросёнка. Никак не ожидал. Похоже, что повестка ему
пришлась по вкусу.
В ту же минуту полицейские ворвались в комнату, на ходу спрашивая, что
произошло, и готовясь кого-нибудь стукнуть, повалить или связать.
- Ничего не случилось, - наваливаясь животом, чтоб придавить чемоданную крышку,
ответил Коко. - У этого... (мяк!.. - с размаху животом на чемодан)... господина,
оказывается, нет... (мяк!..) законного... (мяк!..) удостоверения. Вот и всё.
- Отчего вы не покажете ему удостоверение? - недоуменно спросил полицейский.
- Этот негодяй... кажется... его съел...
- Наконец-то закрылась! Беда с этими крышками, - отдуваясь, сказал Коко. - В
первый раз слышу, чтобы поросята питались канцелярской бумагой. Может быть, у
вас был просто капустный лист вместо удостоверения? А, почтеннейший?
Полицейские, так и не придя к выводу, кого тут надо валить, вязать и тащить,
нерешительно топтались на месте. Ростовщик встряхнул головой, останавливая не в
меру разбегавшиеся во все стороны глаза, потёр руки и. прохныкав какое-то
извинение, выскользнул из комнаты с самым жалким и подавленным видом. Но Коко,
припав ухом к двери, успел услышать, как тот шёпотом приказывал полицейским
охранять все двери и никого не выпускать из цирка.
Оставшись один, Коко с досадой стукнул себя самого по затылку:
- Скольких дураков я высмеял в своей жизни и всё-таки сам остался дураком!.. Я
подал униженное прошение Тайному совету! Я надеялся, что моего Персика помилуют
за его талант и музыкальные способности! Я надеялся! И вот теперь мы пропали!..
Понимаешь ты это, ветчинная морда, или нет? Плакать нам надо. Однако безвыходных
положений не бывает! Я это твердо знаю. Но что делать, если всё-таки нет выхода?
Коко подхватил на руки поросёнка и заглянул ему в глаза:
- Мы спасёмся с тобою вместе или из нас сделают одно общее чучело. Прыгай! - Он
раскрыл красивый кожаный футляр, вроде того, в каком музыканты носят большие
трубы, и уложил туда поросёнка. - Сиди теперь тут тихо, как мышонок, или ты
пропал.
Поросёнок понятливо глянул на него маленькими весёлыми глазками и лизнул в нос
языком. Коко застегнул футляр. Потом он, стиснув кулаки, остался стоять посреди
комнаты, напряжённо думая.
...Минут через пятнадцать у циркового подъезда, взвизгнув тормозами,
остановилась полицейская машина. Борта её автоматически откинулись, и из нутра
высыпались два десятка полицейских, готовых кого угодно валить, тащить, вязать и
колотить. Последним из них выскочил Инспектор. А уже после последнего выполз,
потирая руки, Почётный Ростовщик.
Полицейские в одно мгновение выстроились в линию и застыли. Они были очень
похожи друг на друга, да и не удивительно: все они были одного выпуска и одной
марки, с одного и того же завода. Только Инспектор был обыкновенный старший
полицейский, и у него были даже когда-то папа и мама. о чём он, впрочем,
совершенно позабыл за время службы в полиции.
- Внимание! - сказал Инспектор, и у механических полицейских навострились на
приём уши-антеннки. - Начинаем операцию "Поросёнок".
В тот же миг из глубины цирка раздался громкий поросячий визг.
- Взять! - скомандовал Инспектор.
И полицейские толпой, сшибая все препятствия с пути, ворвались в подъезд с
растопыренными, готовыми хватать руками.
Промчавшись через пустую арену, они с громким топотом ворвались в коридор и
навалились всей кучей на дверь, из-за которой нёсся поросячий визг, капризное
похрюкивание и взволнованный, успокаивающий голос Коко.
Почётный Ростовщик, отстранив Инспектора с его молодцами, прошмыгнул к двери и
плачущим голосом попросил открыть дверь всего на одну минуточку, на секундочку
только!
Те двое за дверью и не думали ему отвечать, продолжали спорить, то ссориться, то
шептаться. Поросёнок то примолкал, прислушиваясь к уговорам Коко, то опять
капризно и непокорно взвизгивал, и Коко вздыхал, кряхтел и укоризненно бормотал,
умоляя поросёнка успокоиться и не тратить зря нервы. Дверь оказалась железной,
противопожарной, и сломать её было не так легко. По знаку Инспектора один
полицейский подвинтил к животу другого трубочку, тот надулся, вспыхнуло пламя
автогена, и не прошло десяти минут, как вырезанный запор брякнулся на каменный
пол. Дверь отворилась.
На табуретке посреди совершенно пустой каморки стоял магнитофон, и из
репродуктора нёсся капризный поросячий визг и уговаривающий голос клоуна Коко:
запись их старого номера.
Глава 6. МЛЕКОПИТАЮЩАЯ МАМА
Вместе с тысячами других детей Малыш благополучно прошёл обучение на Скоростных
курсах и теперь возвращался домой. Он мог гордиться тем, что отныне он уже
Маленький Взрослый. В кармане у него лежал красивый новенький Диплом об
Окончании Детства.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, он тихонько притворил дверь квартиры, где
не был уже несколько недель, и зажёг свет.
Старый приятель, толстый трёхцветный кот Мурр, выскочил к нему навстречу. Малыш
быстро притворил за собой дверь, для того чтобы никто не увидел его постыдной
слабости, и, присев на корточки, стал почёсывать за ушами кота, тихонько
посмеиваясь от радости.
Кот, выгибая спину и громко мурлыча, с торжествующим видом маршировал вокруг.
Тут вбежала мама, они радостно обнялись, и через несколько минут Малыш сидел в
столовой и, облизываясь, ел яблочный пирог. Ноги у него по-прежнему не доставали
до полу, и по старой привычке он иногда принимался ими болтать в воздухе, но тут
же опоминался и крепко прижимал их к ножкам стула.
Мама, сияя от радости, смотрела, как он ест, и иногда, протянув через стол руку,
поглаживала маленькую шершавую руку своего дипломированного взрослого мальчика.
Он поднимал глаза, неуверенно улыбался в ответ и смущённо отводил глаза. У него
были свои мысли.
- Ну, чему вас выучили на курсах? - весело спросила мама, хотя в голосе её
слышалась тревога.
- Да та-ак... Выучили! - уклончиво протянул Малыш. - Разным правильным взглядам.
Трезвому подходу. Научным названиям всяким.
Он подцепил на кончик пальца немного сладкого крема и. нагнувшись, протянул его
коту. Мурр был страстный сластёна, сладкий сливочный крем приводил его в
состояние упоения, он прижимал ушки, и урчание его почти переходило в пение. Но
на этот раз он мерной походкой продолжал маршировать, в такт помахивая хвостом,
и не обращал внимания на угощение.
- Не давай ему, - тихо сказала мама. - Он не станет есть. Разве вам этого не
объясняли на ваших курсах?
- Про что?.. Ну конечно: например, в Зоопарке устарелые звери будут заменены
новыми, потому что от них инфекция, грязь и они не автоматизированы... Да, нам
объяснили, что слоны и... - Не договорив, Малыш застыл не отрывая глаз от кота.
- Так вот, значит, ты знаешь?
- Ну, это... слоны, они... Но наш Мурр - он же наш, и он маленький... Почему он
такой странный?
- Слоны... - грустно сказала мама. - У нас нет слонов, поэтому ты думал, что нас
это не касается? А то, что начинается с чужих слонов, потом быстро доходит и до
твоего домашнего кота.
- Чего он теперь гудит как сумасшедший? Чего он хочет?
- Он ничего не хочет, - вздохнула мама. - Усилитель громкости у него не в
порядке, я его уже два раза носила в починку... Чего же ты всё не понимаешь? К
нам приехали приёмщики Чучельномеханического комбината и забрали нашего бедного
Мурра, сколько он ни фыркал, ни царапался, и через неделю мне пришлось внести
деньги, и мне выдали вот этого кота, это несчастное чучело, которое из него
сделали. Ну вот, смотри, опять как дурак разорался! Придётся его выключить, а то
он размурлыкается так, что просто голоса своего не услышишь. Из другой комнаты
кажется, что десять котов передрались в пустой железной бочке...
- Можно, я возьму его за хвост и выброшу из окошка? - спросил Малыш, с
отвращением глядя на марширующего кота.
- Даже и не думай об этом! - испуганно воскликнула мама. - Нас обвинят, что мы
против Генерал-Кибернатора!.. - Она нагнулась и шёпотом добавила: - Соседи
говорили, что тех, кого в этом заподозрят, тоже отправляют в комбинат и там из
них самих делают чучела!
- Из людей?
- Конечно! Техника до того шагнула вперёд, что из человека так же легко сделать
чучело, как из попугая. Да это ещё пустяки. Говорят, теперь даже можно из
человека сделать попугая!.. И вообще, мне кажется, при этом коте лучше поменьше
разговаривать... Что ты так смотришь на меня?
- Так, ничего... - сосредоточенно думая всё о чём-то своём, рассеянно ответил
Малыш, помолчал и немного погодя мягко дотронулся одним пальцем до руки мамы и
печально спросил: - Мама, а это правда, что ты позвоночная?
- Что-о?
- Ну, ты... млекопитающая, мама?
- Боже мой! - с тихим ужасом сказала мама. - Какие странные вопросы ты задаёшь?
Ну конечно, мы все, люди, - млекопитающие и позвоночные! Но почему ты об этом
думаешь? Мне не хотелось бы, чтоб ты думал обо мне как о млекопитающей.
- Хорошо, я постараюсь, - покорно согласился Малыш. - Мне и самому это не очень
нравится... А как ты думаешь, если бы ты была кондукторшей в автобусе и я тебя
там встретил и не знал бы, что ты мама, ты мне тогда тоже показалась бы такой же
красивой, как сейчас? И такой доброй?.. И что ты одна такая на свете?.. Ну-ну,
ты только не расстраивайся. Я пойду посижу немножко во дворе. Что-то давно я там
не сидел... Ничего, что дождик идёт, я надену что-нибудь, посижу под навесом...
Я скоро вернусь, только выключи и убери куда-нибудь этого кота, а то я его
придавлю!..
Через минуту он сидел на крылечке своего небольшого двухэтажного дома,
сгорбившись как старичок, и уныло смотрел на дождь.
До чего весь мир опустел, полинял и похолодал для него с тех пор, как он получил
свой диплом! Умолкли для него живые, весёлые голоса друзей: Петрушек, гномов и
Братцев Кроликов. Их пёстрые подвижные фигурки теперь, ему казалось, лежали
вверх лапками, точно обожжённые букашки, вокруг уличного фонаря...
Многие взрослые свысока полагают, что настоящее глубокое горе способен
чувствовать только большой человек. Но Малыш, сидя на ступеньках крыльца,
уткнувшись носом в кулаки, был погружён в горе, такое глубокое, что самый
большой взрослый человек, окунувшись в него, ушёл бы с головой.
Ещё так недавно Малыш любил дождь и слышал в его весёлом шуме множество голосов
"капельных человечков", плясавших вокруг него в лужах по всему двору. Они
отчаянно барабанили в звонкие железные барабанчики на крыше, а там, где была
черепица, колотили в глиняные горшочки. Малыш всегда старался разглядеть хоть
одного из них в тот момент, когда тот. подпрыгнув в луже, успевал спеть свою
единственную, насквозь мокрую, развесёлую песенку, прежде чем юркнуть к своим
обратно в воду.
Его не смущало, что до сих пор ему никак не удавалось их хорошенько рассмотреть,
- он знал, как ловко они умеют прятаться! Достаточно того, что он слышал, как
они кругом барабанят и подпрыгивают, и каждый хороший дождик был для него
праздником...
Конечно, это было прежде, когда он ещё не выслушал пояснений учёных инструкторов
на курсах, когда он был ещё мал и глуп.
Теперь-то он твердо знал, какая это чепуха. Маленькие гномики не любили и не
спасали Белоснежку и не рыдали над её хрустальным гробом, вытирая распухшие носы
клетчатыми платками, потому что все гномы - это... ха!.. дурацкая выдумка! И
никакой Белоснежки... ха-ха?.. никогда и не было! Ни Красной Шапочки, ни Золотой
рыбки, ни Буратино! Ни Кота в сапогах, ни Конька-горбунка!..
И вот теперь Малыш смотрел скучными глазами на дождь и думал о сырости, о
плесени, о насморке, дождевых червях и галошах, до тех пор пока не начал чихать.
Уже совсем стемнело. Скоро нужно будет идти спать, а он боялся опять увидеть во
сне толстую поваренную книгу, которая будет строго бубнить: "Всех их надо
выпотрошить, обвалять в сухарях, просеять, процедить и покрошить!.."
В другой раз ему ещё приснился телефонный справочник, из которого сыпались
тоненькие, как рыболовные крючочки, очень мелкие цифры, цепляясь и путаясь друг
с другом.
Сон был до того нудный, что от скуки Малыш чуть не заснул, не досмотрев, на
самой середине. А прежде он так любил смотреть сны.
А после справочника опять снилась поваренная книга, и он увидел присыпанную
мукой Золотую рыбку, обвалянного в сухарях Буратино, потрошёного Петрушку и
Конька-горбунка - они лежали такие бледные, печальные и жалкие, что он заплакал
во сне, позабыв, что ничего этого никогда на свете не было, потому что не могло
быть!..
Хорошо ещё, что свои сны ты видишь только сам, один! Вот позору-то было бы, если
б кто-нибудь другой, хотя бы даже и Ломтик, поглядел, как он ревел во сне над
потрошёными героями сказок.
Тут он услышал коротенький свисток, поднял голову и увидел, что приятель Ломтик
спускается во двор по пожарной лестнице.
Никто не мешал, конечно, Ломтику спускаться по обыкновенной лестнице или даже в
лифте, но пожарная лестница больше подходила настоящему мужчине.
Он спрыгнул в лужу, подошёл и сел на ступеньку рядом с Малышом и минут пять не
мог выговорить ни слова, так у него рот был набит пирогом. А у него было такое
правило: прежде чем подойти к приятелю, всё, что есть съедобного, до последнего
ломтика, на всякий случай запихать в рот, тогда уж наверняка не придётся
делиться.
- Ух, и налопался же я, когда вернулся домой! - невнятно выговорил Ломтик, когда
опасность задохнуться пирогом перестала ему угрожать. - А ты тоже смылся из
дому?
- Да, - сказал Малыш. - Как-то нечего делать в первый вечер. - Ага, - убеждённо
кивнул Ломтик. - Вот мне тоже как-то нечего. Налопался - и стало нечего. Да! А
как твой Мурр?
- Здорово, - сказал Малыш. - Мурлычет, как грузовик.
- Верно, автоматический кот лучше?
- Ясно. Кормить не надо. Меняй только батарейку раз в год, и всё. Можно купить
ему искусственных мышей, он их ловить будет.
- Шикарно!.. Может, сходим к Капитану?
- А что там делать? Головастику сахару теперь не нужно.
- Ты думаешь, что его... уже? Ах ты чёрт!.. Хорошо ещё, что мы теперь всё
понимаем, а то прежде нам жалко бы его было, верно? А теперь даже смешно!..
Вообще-то он был ничего, этот Головастик. Здорово умел сопеть.
- Да, - сказал Малыш. - И всё свой носище толстенный прятал. Такой стеснительный
был пёсик.
Они помолчали немного, сбившись с правильной линии разговора. Потом Ломтик
придвинулся поближе, оглянулся опасливо и шёпотом спросил:
- Слушай-ка, а как твоя мама?.. Как она тебе показалась?.. Чего глаза выпучил?..
Ну, ничего ты в ней не заметил?
Малыш насупился, опасливо покосился на приятеля и нехотя буркнул:
- А ты?
- Нет, ты скажи.
- Не скажу. Ты скажи.
- Ну ладно, - сдался Ломтик. - Мне что-то кажется. Это про отца. Он какой-то
странный сделался. Раньше смеялся, даже ругал некоторых многоэтажников, а теперь
он ходит как-то... ровно. И говорит, что надо слушаться и восхищаться
Генерал-Кибернатором. Ну, я восхищаюсь. А он говорит - мало! Давай ещё. А я уж
больше не знаю как.
- Ну, тебе показалось! - испуганно проговорил Малыш. - Этого не может быть. Он
же не кот и... вообще не животный... а человек!
- А ты что, не знаешь, что каждого, кто нарушит чего-нибудь, могут очучелить? Мы
же позвоночные!.. Вот я и прислушиваюсь. И мне кажется, немножко тикает!
- Что тикает?
- У него что-то тикает. Внутри... Ох, не автоматизировали ли его, пока мы были
на курсах? Уж очень стал послушный и аккуратный... А теперь говори, как твоя
мама? Что тебе показалось?
С широко открытым ртом Малыш задумался, мучительно нахмурив лоб. Он совсем
запутался и не знал, что отвечать, что думать.
- Ну-у, что ты! - пробормотал он не очень уверенно. - Она меня обнимала и...
- Это ничего не доказывает, - задумчиво покачал головой Ломтик.
Они замолчали, сидя рядом на крылечке, и, подпершись кулаками, скучно смотрели
на асфальт двора, по которому прыгали дождевые капли. Дождь всё шумел по крышам,
и вечерняя темнота вместе с дождём совсем утопили редкие фонари на пустынной
улице.
И вдруг перед ними в призрачном свете залитых потоками воды фонарей начало
возникать смутное фантастическое видение. Они оба разом подняли головы и широко
раскрыли глаза.
- Ты что-нибудь видишь? - осторожно спросил Малыш.
- Не-ет, ничего... Что ты? - боясь сказать правду, пробормотал Ломтик. - А что
тут можно увидеть?
Они оба разом зажмурились, помотали головами и снова выпучили глаза. По
преданию, это был наилучший способ избавиться от привидений. Но странное видение
не исчезло. Наоборот, оно громко хрюкнуло и, разбрызгивая копытцами лужу,
побежало прямо к крыльцу. И, только когда оно в два прыжка, застучав копытцами
по ступенькам, взбежало на крыльцо, чтобы спрятаться от дождя под навесом,
мальчики поняли и поверили, что это поросёнок.
Он отряхнулся, бесцеремонно потёрся одним боком о Малыша, потом другим - о
Ломтика, затем протиснулся между сидящими, и они почувствовали, как круглый
шершавый пятачок дружелюбно обнюхивает им уши, щёки и шею. Они встретились
взглядами с маленькими, очень разумными глазками. И, сам не понимая, что он
делает, Малыш протянул руку и нерешительно притронулся к тугой, гладкой шейке
свинёнка. Тот одобрительно хрюкнул и уселся на ступеньку с такой безмятежной
уверенностью, что ему ничего худого не сделают, как будто они так вот каждый
вечер собирались тут на крылечке посидеть все рядышком, втроём.
С улицы послышались шаги, и во двор, шумно дыша, очень тяжело ступая как попало
по лужам, вбежал толстый человек с чемоданом в руках и остановился, оглядываясь.
Поросёнок оживлённо прихрюкнул вполголоса, подавая сигнал: "Я тут!", точно маяк
в тумане.
- Ах, вот ты куда спрятался! - с трудом переводя дух, с облегчением проговорил
толстяк. - Зачем только я тебя выпустил из футляра, несчастный! Здравствуйте,
мальчики. На вид вы не похожи на негодяев. А как оно обстоит на самом деле?
- Это ваш поросёнок? - спросил Малыш. - Почему он тут бегает?
- Мой, мой, не в этом дело. Не согласитесь ли вы мне немножко помочь, ребята...
Я тут слегка заблудился и не могу найти дорогу...
- Если вы желаете, мы с удовольствием покажем вам дорогу к Чучельномеханическому
комбинату, если вы именно туда направляетесь со своим поросёнком. - твердо
отчеканил Ломтик.
- Здорово! - сказал Коко. - Вы что, прямо с курсов? Или, может быть,
просто-напросто вы оба небольшие симпатичные автоматики?
- Мы не автоматы, но мы стараемся, - с опаской глянув на Ломтика, скромно сказал
Малыш. - Мы должны стараться приблизиться насколько возможно, если мы желаем...
чтобы наш великий Генерал-Кибернатор нами гордился.
- Нет, нет. нет, - прервал его Коко. - Я совершенно не желаю, чтоб кто-нибудь за
меня гордился. Я люблю гордиться за себя сам. Ну, так как же насчёт вас?
Надеюсь, вы не выдадите этого невинного поросёнка. Ведь вы не негодяи, я это
вижу!
Мальчики быстро переглянулись и в один голос сказали:
- Ошибаетесь! Мы как раз... негодяи! Мы...
- Нет, нет, нет, это вы глубоко ошибаетесь! - горячо воскликнул Коко. - Какие вы
негодяи! Вы славные, симпатичные, храбрые ребята.
- Нет, нам лучше знать! - кричали мальчики. - Негодяи! И, пожалуйста, нас не
уговаривайте! Мы отсюда сейчас уйдём!
- Вы уже почти мои друзья, только поскоблить вас немножко, и у вас проглянут
самые лучшие чувства. Персик, поздоровайся с друзьями!
- Не нужно! - закричали оба мальчика. - Он уже здоровался! - Они даже посмотреть
боялись на поросёнка, так он им нравился и так они боялись, что размякнет вся
твёрдость их характера.
Поросёнок сварливо забурчал, с самым принуждённым видом встал на дыбки и
небрежно протянул переднюю ножку. Мальчики опасливо, издали протягивая руки,
пожали ему ногу и попятились к двери.
- Бедный поросёнок, ты родился под несчастливой звездой! Друзья тебя бросают,
они тебя даже не узнают! - Коко растянул, как это он один умел, рот до ушей,
сморщил нос и сделал вид, что безутешно рыдает.
У него был великий талант плакать так смешно, что никто не мог удержаться от
смеха. Напрасно мальчики в отчаянии, чувствуя, что их охватывает запрещённый
смех, уткнули кулаки себе в щёки, чтоб не дать растянуться рту, напрасно
согнулись в три погибели и надули животы - ничего не помогло, они расхохотались,
беспомощно и безудержно. И тут Малыш ахнул:
- Да ведь мы вас знаем!..
- И его тоже! - воскликнул Ломтик.
...

Коко положил поросёнка в футляр и, снова сделавшись серьёзным, быстро зашагал
прямо через двор к переулку, который вёл к заброшенной водокачке.
Ломтик мрачно посмотрел ему вслед. Потом мрачно сказал:
- Поздравляю! Вот мы с тобой хорошенькая пара преступников.
- Похоже на то, - вздохнул Малыш. - И как это вышло, я даже не понимаю. Главное,
в первый же вечер осрамились. Давай-ка побежим ложиться спать.
Дождь продолжал уныло шлёпать по крышам, мостовым и дворам спящего города.
Глава 7. ЗВЕРСТВА ПОРОСЁНКА
Вернувшись домой, Малыш быстро разделся, юркнул в постель и несколько раз сильно
дёрнул себя за волосы, так ему было стыдно за свой недостойный поступок.
Вспомнить позорно! Вместо того чтобы мужественно поднять крик, вызвать полицию,
которая схватила бы мятежного поросёнка вместе с его хозяином, что он сделал? Он
трусливо подсказал им дорогу!
Малыш чувствовал себя распиленным надвое, вроде Буратино на лекции. Одна
половинка его сгорала от стыда за свой гадкий, не достойный мужчины поступок, а
другая радовалась, представляя себе, что клоун Коко со своим Персиком
благополучно удрали. И обе половинки порядочно трусили: а вдруг кто-нибудь
узнает, что они с Ломтиком преступники? Тогда они пропали. Да и клоун пропал! Ну
куда он может убежать от автоматической полиции?
Это только в отживших сказках рассказывали, что маленький Джек победил великана,
а деревенская девчонка - Бабу-Ягу, а мыто теперь знаем, как великаны, и летающие
Бабы-Яги, и огнемётные драконы разделываются со своими врагами!
Правда, клоун с поросёнком сумели облить всех водой, потому что так дружно
стояли друг за друга, но ведь это цирк, а цирк - это вроде сказки... А сказки -
обман... Эх, хорошо, чтобы хоть Оле-Лукойе остался!..
Вскоре что-то вроде пёстрого зонтика завертелось и замелькало перед глазами
Малыша, и он заснул и не увидел во сне телефонную книгу и поэтому проснулся
утром, улыбаясь. День прошёл незаметно, и вдруг наступил опять вечер; они с
Ломтиком сидели или, вернее, лежали каждый на подоконнике своего дома и, молча
передразнивая друг друга, строили самые невероятные рожи, тренируясь в этом
полезном искусстве, при помощи которого они рассчитывали при случае завоевать
некоторую популярность в обществе соседских ребят.
Ломтик лежал животом на подоконнике четвёртого этажа, свесившись вниз, а Малыш в
своём окне второго этажа лежал на спине, закинув голову. Уже были отработаны
рожи, изображавшие ужас, зверскую злобу и бессмысленный восторг, как вдруг Малыш
увидел на лице Ломтика отлично получившееся выражение изумления и испуга в новом
варианте. Он тоже изобразил изумление, затем испуг, но Ломтик не обращал на него
внимания и точно застыл. Тогда Малыш перевернулся на живот, посмотрел вниз, во
двор, и сам замер.
По двору, заглядывая во все углы и громко сопя, суетливо каталось маленькое
подобие чудовищной смеси гусеницы, пылесоса и муравьеда.
Восемь лапок работали, то бросаясь вперёд, то тормозя и давая задний ход;
длиннейший мягкий нос, с шумом втягивая воздух, чутко поворачивался во все
стороны.
Мальчики в первый раз видели в действии этот аппарат, но на курсах им показывали
его чертежи и маленькие макеты. Это был Механос. Механический нос для
выслеживания.
Теперь, вспотев от страха, они наблюдали, как Механос обежал кругом весь двор,
вскарабкался на то самое крыльцо, где накануне вечером сидел поросёнок,
повернулся, сполз с крыльца и, не теряя следа, засуетился к воротам, где стояло
в ожидании несколько полицейских.
Механос противно пискнул, показывая, что держит след, и засеменил прямо в тот
переулок, по которому ушёл Коко.
Мальчики, не сговариваясь, сбежали вниз, подбежали к воротам и со страхом
следили глазами за тем, как последний полицейский скрылся за углом.
- Погоня! - прошептал Ломтик.
Малыш кивнул. Конечно, это была погоня. А какой же взрослый, серьёзный человек
откажется от удовольствия хотя бы издали посмотреть погоню? И оба взрослых
человека помчались во весь дух по переулку и поспели как раз вовремя, чтобы
увидеть, как полицейские следом за ведущим Механосом скрылись в старой
канализационной трубе.
Пока погоня пробиралась, скользя и толкаясь, в темноте трубы, мальчики помчались
напрямик через Шлаковый пустырь, обежали знакомое лягушачье болотце и вползли в
лопуховые заросли. Отсюда был виден выход из трубы и невдалеке домик Капитана -
места, давно изученные до последней кочки.
Минуту полежали молча, точно в зелёных сумерках тропического леса: широкие
листья закрывали их сверху.
Малыш прислушался к знакомому кваканью лягушек и сказал:
- Опять лягвы концерты устраивают! Ломтик презрительно хмыкнул:
- Глупости! Просто земноводные издают свои характерные звуки.
Малыш, который ещё не научился так правильно выражаться, завистливо покосился на
друга и поспешил согласиться.
В кустарнике, закрывавшем яму, где кончалась труба, послышалась какая-то возня.
Вынырнул Механос, завертелся на месте и вдруг с мерзким писком уверенно кинулся
прямо к калитке дома Капитана Крокуса.
Он ткнулся своим мягким, подвижным носом в калитку, поднялся на дыбы и медленно
полез вверх, чмокая присосками. Но тут полицейский Инспектор поймал его руками и
выключил. Все четыре полицейских выстроились в ряд, неслышно подкрались к забору
и замерли в ожидании команды. Стало очень тихо, даже слышно было, как вода в
реке плещется о сваи заброшенных причалов. И в этой тишине очень ясно
послышалось жизнерадостное похрюкиванье. Мальчики сразу же узнали голос
поросёнка Персика и обмерли.
Один из полицейских вскарабкался на голову другому, заглянул за забор и,
вернувшись к Инспектору, пропищал донесение. Инспектор кивнул и сделал знак.
Двое автоматов легли, как ступеньки, а третий и четвёртый прошли по ним и
перелезли через забор. Минуту всё было тихо. Тогда Инспектор обдёрнул на себе
мундир, выпятил грудь и, поднявшись по тем же ступенькам, тоже перемахнул через
забор.
- Ну что нам глядеть! - безнадёжно прошептал дрожащим голосом Малыш. - Давай
убежим.
- Ага. - сказал Ломтик, - чтоб они и нас пронюхали и поймали? Нет уж, надо
лежать, пока они их не поймают и не увезут.
- Не хочу я на это смотреть, - сказал Малыш. - Ну их всех!
- Да. - уныло добавил Ломтик. - Тут его волшебная спринцовка не поможет.
Полиция-то настоящая... Вот началось!..
Раздался заливистый поросячий испуганный визг. Слышно было, как поросёнок
промчался вдоль забора, отчаянно визжа, точно призывая на помощь. Потом
послышался жалобный сдавленный взвизг: поросёнка схватили и стиснули. Голос
Инспектора рявкнул за забором:
- Ах, ты кусаться!.. Лови его! Хватай!..
И все звуки потонули, пропали в страшном гулком, скрежещущем рёве, бухнул глухой
удар и с тонким металлическим звоном в воздухе что-то пронеслось над верхушкой
забора и брякнулось на землю около лежащих полицейских-ступенек. Это первый
полицейский вернулся обратно таким необычным способом. Описав дугу, он воткнулся
головой в землю и деловито продолжал бежать, равномерно болтая в воздухе ногами.
Его железная башка не сумела сообразить, что с ним произошло.
За забором ещё раз что-то тяжко бухнуло, и второй полицейский в изящной позе
парящей ласточки перелетел через забор, упал и вскочил. Очевидно, от какого-то
страшного удара его железная башка сильно свернулась на сторону, контакты
управляющего механизма несколько спутались, потому что он набросился на
остальных автополицейских с криком: "Разойдись!" - и стал их дубасить своей
дубинкой. В одну минуту он их разогнал и, поднимая пыль и размахивая резиновой
дубинкой, умчался по направлению к городу.
Из-за забора нёсся страшный рёв и скрежет. Победоносно и воинственно верещал
поросёнок, а дородный Инспектор, стараясь перелезть обратно, покачиваясь в
неустойчивом равновесии, лежал животом на зубчиках забора, чертыхаясь и
выкрикивая команды. Двое исправных полицейских схватили его за протянутые руки и
потянули к себе, но в тот момент, когда Инспектору уже совсем удалось
перевалиться на их сторону, что-то рвануло его обратно и он с воплем отчаяния
почти исчез за забором. Раздался страшный треск рвущейся материи, и Инспектор
рухнул в железные объятия своих полицейских.
Тотчас они одним рывком, как громадную редьку, выдернули своего бегущего вверх
ногами товарища из земли, и все трое выстроились перед своим начальником.
Инспектор молча тщательно ощупал то место, где на нём ещё пять минут назад были
синие форменные брюки и где теперь висели живописные лохмотья, делавшие его
похожим на папуасского колдуна в юбочке из перьев.
В этот момент из ямки, прокопанной под калиткой, высунулся кончик поросячьего
носа и раздалось свирепое хрюканье.
Инспектор вздрогнул, поспешно построил своих полицейских так, чтоб один
прикрывал его тыл, а двое - фланги, и, опасливо оглядываясь, скомандовал
поспешное отступление.
Глава 8. НЕЖНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ ЮНОСТИ ГОСПОДИНА ПОЧЁТНОГО РОСТОВЩИКА
В кабинете Главного Шефа полиции на почётном месте сидел, потирая руки, господин
Почётный Ростовщик и, наклонив голову набок, смотрел скромно, но язвительно
улыбаясь на Шефа.
Шеф что-то буркнул, отложил радиотрубку и пожал плечами.
- Бегает? - сочувственно, но ехидно спросил Ростовщик.
- Ничего, поймаем! - хмуро буркнул Шеф.
- Ну конечно, поймаете! - мягко, но ядовито согласился Ростовщик. - А сейчас-то
всё бегает?
- Разогнал покупателей с трёх этажей универмага, рассеял врачей, столпившихся у
постели больного в клинике, сейчас разгоняет скопление публики в кинотеатре...
Ничего, поймаем! Желаете прочитать рапорт Инспектора о вчерашнем происшествии?
- С большим удовольствием! - ласково, с лёгкой издёвкой кивнул Ростовщик,
принимая лист бумаги из рук Шефа полиции. Там было написано:
РАПОРТ
Инспектора автополиции И-33.

Сего числа я, Инспектор И-33. во главе моего
нюхательного отделения отправился для проведения
операции "Поросёнок" особого назначения".
Разыскиваемый преступный поросёнок и его сообщник,
так называемый клоун Коко, были пронюханы вверенным
мне Механосом на Шлаковом пустыре в одноэтажной жилой
точке, принадлежащей некоему этажнику Крокусу.
Поросёнок был нами обнаружен во дворе указанного
дома, однако при попытке его захватить оказал самое
ожесточённое противозаконное и возмутительное
сопротивление. А именно: визжал, выражая тем самым
преступное недовольство Новым Порядком. Носился как
угорелый по всему двору, не даваясь в руки, тем самым
ещё более усугубляя свою вину. Укусил меня как
представителя власти за палец, когда я его схватил.
Затем каким-то невыясненным образом поросёнку удалось
произвести неправдоподобный, оглушающий и неприличный
такому небольшому животному рёв, рычание и скрежет,
тотчас после чего вся оперативная группа полицейских,
брошенная мною на захват поросёнка, была переброшена
обратно через забор, в результате чего один из моих
автополицейских пришёл в негодность и отправлен на
завод для расплющивания и переплавки, а другой, до
сего часа не поддаваясь поимке, носится по всему
городу, подавая команду "расходись" и разгоняя граждан
вследствие повреждения в головной части, где контакт
замкнулся у него на секторе "разгон демонстраций".
Лично мне зверский, свирепый и злонамеренный
поросёнок истерзал когтями заднюю нижнюю часть
форменных брюк, проявив неуважение к мундиру полиции.

Примечание.
Принимая во внимание изложенное, прошу временно
освободить меня от всех видов заседаний ввиду полной
невозможности для меня находиться в сидячем положении
не только на стульях, но даже в мягких креслах, перинах
и пуховиках.
Инспектор автополиции И-33.