Поначалу, когда он скрылся, я
Как бы не осознав, не заметил, что его нет, –
Даже не тявкнув, не стукнув хвостом,
Юркнул он за дверь, а меня

До вечера радовали покой и уют,
Немыслимые при этом неряхе, но поутру
Я ошарашенно ощутил пустоту,
Душную бездну дыры,

Вырвавшей с ним из нашего бытия
Сгусток жизненного пространства... И тут
Я испугался, что он уже мертв –
Сгинул, ушел навек.

А впрочем, я свыкся со смертью. Меня
Ужасало, что малолетняя уличная шпана
Замучила его, отрубив ему хвост, –
Я встревоженно его звал,

Но зияющая дыра
По-прежнему протыкала пространство, и я
Не мог понять, как мне быть, хотя
Свыкся с мыслью о смерти.

Свыкся-то свыкся,
Но от мысли, что его нет, что он навеки исчез,
Мне очень горестно. Больше того –
Эта мысль пугает меня.

Его уход внушает мне страх,
Что решительно всех, кого я люблю,
Всех моих близких
Затянет дыра,

Врезанная в жизненный свет, и они
Сгинут там навсегда – неприметно, без слов,
Без прощанья со мной, –
Пропадут в пустоте

Просто ради мучений:
Чтоб умножить и поддержать – буднично, мимоходом,
Без величия, без причин
И даже без цели –

Страданья людей,
Так что я поневоле страшусь потерять
Всех своих близких, друзей –
И тебя.

Любимая! Если тебе предстоит
Уйти – даже и безболезненно – до меня,
Мне суждена безвоздушная пустота
И плач, струящийся вслед

Твоим распущенным волосам.
Твой уход страшит меня больше, чем мой:
Ведь я умираю изо дня в день,
Мне не привыкать,

Да дело и не во мне...
А твоя безвременная смерть сокрушит
Сокровенный союз
Сердец.

Я испугался, когда он исчез,
Но меня испугала не собственно смерть, а пророчество об уходе любимых.
Любимая! Я боюсь ухода любимых
Как пророчества, что уйдешь и ты.

(с) Джон Силкин