Во дворе, где-то возле студии живет немой. Ну или не живет, а просто бродит в окрестностях.
Немой, мягко говоря, закладывает за воротник. То есть, если называть вещи своими именами, бухает по-черному.
В середине почти всякой ночи немой задирает лицо к небу и громогласно заявляет о себе. Похоже, он собачится с небесами, как другие - со сварливыми женами. Кажется, немой считает что небеса камнем повисли у него на шее. Не будь этого груза, он бы всем показал! А так, что ж, не покажет. Ничего, никому.

Ближе к утру немой, похоже, окончательно утрачивает скромное, но отчасти справедливое представление о реальности, присущее обычно людям его круга. И, надо думать, приближается к пониманию подлинной сути вещей. Поэтому предрассветные речи немого преисполнены душераздирающего отчаяния, какого не доводилось мне видеть даже на самом дне себя в наичернейшие дни - а это дорогого стоит.

Вой и клёкот немого должны бы, по идее, ужасать, или хотя бы раздражать. Теоретически я понимаю, что звуки эти омерзительны. Но нет, они ласкают мне слух. Не то что обычная человеческая речь, или, упаси боже, Русское Радио.

Соловушка мой инфернальный. Да не иссякнет скудный источник его вдохновения.

(с) chingizid