Меня редко называют «Даша». Друзья и родственники словно сговорились. Ну, вот не нравится им «Даша» и все. Брат всю жизнь звал Дарьей. Есть в этом что–то… героическое. Раскатистая «Р» и твердое «Д». Такое характерное имя, напористое, честное. Лучшая подруга зовет меня исключительно «Данечкой» или «Дарьей Константиновной». Кстати, когда я преподавала, ученики тоже звали меня «Дарья Константиновна», а я жутко стеснялась поначалу, потому что мне казалось, что так могут называть только взрослую, умудренную опытом тетю. А какая из меня тетя? А? Вот «Данечка» – действительно хорошо, ласково так, будто мятную конфетку сосешь, причмокивая.

Мама периодически называет – «Дарьян» (о, это уже что–то восточное) или «Дашута» (ужасно, ути – пуси, ути – роготули какие–то). В пионерском лагере вожатый любовно окрестил меня «Дунькой Маклаудом» и переврал Пушкина: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как воплощенье офигенья и как предвестница беды…» ну и так далее. За это был не единожды осмеян и всячески уязвлен критическими замечаниями.

Любимый мущщина, помимо всяких котей, мусей– пусей называет меня «Даха». И чудится мне в этом акт признания, что я «свой в доску чувак», с которым и в разведку податься не грех. Ну что же, в разведку так в разведку. Главное, чтобы в доме был мир и порядок, чуйства взаимные, да и в той волшебной шкатулке чтобы хранились зеленые президенты. А все остальное – пожалуйста. Даха, так Даха. Нам не жаль ни капли.

Всяческие «Дуси» тоже присутствуют, но это совсем плебейство, я этого не люблю. Так и говорю: «Не обращаю внимания на ваши мерзкие инсинуации, идите на хуй». Я уж думала, что все, дальше извращаться некуда. Но недавно один товарищ выдумал нечто новое: «Дашок». Вы подумайте. «Дашок». У меня, например, возникает четкая ассоциация с Филипком и Гаврошем одновременно. И смех и грех.

А Дарий I, между прочим, был персидским царем. Мощный, говорят, был дядька.