Ленивая, жирная муха ползет по стеклу, за окном дождь – немое черно–белое кино. В затхлом воздухе нет движения. Я смотрю на тонкие мутные крылышки, на изогнутые запятые лапок, внезапно мне начинает казаться, что они напоминают твои ресницы и тусклые, бледно–серые глаза. Словно ты немигающим взором смотришь на меня: плавное движение зрачка – контур моего тела. Каждая остановка – ядовитое проникновение в глубину души, болезненная инъекция прямо в мозг.

Самое удивительно, что ты незримо присутствуешь в моей жизни ежесекундно. Как ловко умеешь перевоплощаться! Как талантливо маскируешься в окружающих предметах. Я могу найти тебя, где угодно: в вазе, наполненной до половины застоявшейся водой (я знаю, именно ты оставила ее там, чтобы было легче подглядывать). В сломанной рамке от фотографии: она лежит в ящике стола, стоит открыть, ты – тут как тут. В глубине зеркала, причем, если подойти к вплотную, тебя не видно. Обязательно надо встать сбоку – только тогда можно заметить искаженное ухмылкой лицо. Вообще, я замечаю, ты предпочитаешь ровные стеклянные поверхности, неудивительно, что твое любимое место – монитор компьютера. Сидишь там, таращишься, гадина.

Ну, ничего, я лишу тебя покоя, как ты сделала это со мной. Тебе не достанется ни грамма меня. Ни за что. Где ты, тварь, выходи! Сука! Дрянь последняя! Какая удобная штука – ножка от табуретки, и как приятно хрустит разбитое зеркало под ногами. Я разобью к чертовой матери все стекло в этом доме, чтобы тебе некуда было деться. И когда ты лишишься возможности спрятаться, я убью тебя. Убью медленно и со вкусом, чтобы ты поняла, во что превратила мою жизнь. Чтобы ты, падла, прочувствовала каждым миллиметром своей бестелесности, как мне хреново из–за тебя. Чтобы поняла, как я тебя ненавижу.

А потом я выйду из дома, захлопну дверь и никогда не вернусь. Я еще не знаю, куда направлюсь, но уж точно, подальше отсюда. Может, уеду к морю, а может, наоборот, в горы. Не важно. Главное, чтобы там не было стекол.