[показать]
Вернулся. Внутри лучистый пушистый шарик добра и спокойного света. Амстердам.
Хлюпаю носом - дыра в кармане - сквозняк, продуло. Амстердам.
Подорвался - тряхнуть стариной на выходные - и растряс. Старина отходит, ещё гудит и пощёлкивает, как остывающий после мощного заезда автомобильный радиатор.
Город цельный, тёплый, шоколадный и кофейный, уютный и киношный, нежно-романтичный в сгущающихся сумерках, но через пару часов разгульный и развратный. Не забывал заветы поэта - в искушениях всяких и разных дух и плоть искушать ни к чему, ничего нет страшней для соблазна, чем немедля предаться ему.
Впрочем, легализация и доступность порока вредит ему ещё больше.
Как в наши бесконечные Шоколадницы забегают стайки студенток испить посредственного кофе - так в кофешопы после работы буднично как-то заходят голландцы посидеть с косячком. Пугливо косятся - russians crazy.
Красные фонари заставляют горько вздыхать о разрушенных мечтах о чём-то буйно-портовом, развратном, с голоногими танцами среди пивной пены. Корректные, сдержанные, намекающие на совместное падение в блудодейство лёгким лишь движением брови опытного дипломата на приёме, очень красивые девушки стоят в выложенных белым кафелем будках размером где-то так с мою ванную. Стерильность, медицина какая-то - записался на приём сдать анализы.
Но вот бары и клубы - это да. I am.
Разглядывая уже дома фотографии, раскрыл Страшную Тайну Нидерландскую.
Сначала-то подумал, что с фотиком беда - почти все фотографии слегка косые.Проверял с линейкой, и так, и эдак, и раскусил хитрый, извините за слово, план.
Тадааааам! После легализации лёгких наркотиков туристы просто-напросто перестали замечать, что больше половины Амстердама съезжает набок.
