На улице безутешно, словно в истерике, заливается плачем ветер, роняя на землю слёзы, хлопает резными ставнями, расшатывает калитку. Где-то вдалеке воет собака. Похоже, бездомная.
Светловолосый мальчик сидит в неудобной позе, прислушиваясь к печальному вою. Ему жаль собаку, но чем он может помочь ей?
Тихо, словно нехотя, потрескивают дрова в печи, - огонь, обычно оживлённо набрасывающийся на любой предложенный корм, нынче почему- то вялый.
Натужно взвизгивает входная дверь, раздаётся кашель, и, через несколько секунд, минут, часов, раздаются шаги. На лестнице.
Ветр плачет, собака воет, мальчик сидит, кто-то идёт…
Кто? Какое это может иметь значение, если мальчик знает : у его двери шаги стихнут, никто не войдёт. Никто и никогда.
Мальчик прислушивается. Каждую ночь одно и то же :ветер, собака, ставни, шаги….
Мальчик мог бы выйти на улицу и попытаться найти собаку, привести её сюда, накормить. Раньше он так и делал. Распахнув дверь, выбегал, сопротивляясь порывам ветра, не обращая внимания на колючий мелкий дождик, вглядываясь в ночь.
Но не было собаки. Нигде.
И утомлённый мальчик возвращается домой, к огню. В свою комнату.
Ветер бушует, собака воет, мальчик сидит. И ждёт.
Нет, он уже не надеется, что вот-вот откроется дверь и войдут родители.
Не войдут. Уже.
Ну, а вдруг? И мальчик оживает – он ещё верит в чудеса.
Иногда.
Он остался один на всей планете. Единственное живое существо в этом странном и непонятном мире. Были ещё и другие, но их нет уже. Не осталось никого.
Шаги на лестнице. Идущий заметно прихрамает, и воображение мальчика рисует: седой старик с тростью в руке. Хотя нет, без трости. Не слышно её стука.
Мальчик мечтает. Фантазии – единственное, что помогает сберечь ему рассудок на этой планете, населённой одними лишь призраками.
Вой всё ближе. Кто сказал, что собака бездомная. Нет, пёс должно быть, породистый и имеется хозяин, выгнавший её под дождь. Собаке, наверное обидно: столько лет служить верой и правдой, и вот…
Собачья преданность…. Собачья служба… Собачья погода… Собачья судьба…
По лицу мальчика текут слёзы.
“Бедная собачка…”, -шепчут его губы. Неужели её хозяин настолько бессердечен, что не пустит нё в дом? Нет, не может быть. Здесь не место для людской жестокости. И словно в ответ на мысли мальчика вой прекращается – собака вернулась домой. К хозяину.
Мальчик представляет, как она ластится и благодарно лижет руку и ему опять становится грустно.
У него не будет своей собаки. Никогда.
Хлопают ставни, плачет ветер. Мальчик сидит у камина и смотрит на языки пламени.
- Эй, сынок, ты где? – Доносится из прихожей. Это отец.
Мальчик резко вскакивает, растрепав свою аккуратную причёску, бросается к двери и замирает… Нет, это не отец. Отца уже нет. Давно.
Опять шаги за дверью. Звон ключей.
Мальчик возвращается к камину, смотрит на огонь, пляшущий невёсёлый танец на куче хвороста. Огонь единственное, во что можно верить. Единственный друг. Друг, которому можно доверится, с которым можно беседовать. Обычно мальчик разговаривает с огнём мысленно, и только стихи он произносит вслух . Может быть, тайно надеясь, что магия слов разрушит чары комнаты…
Он рассказывает не спеша и, казалось бы, спокойно, но эта безмятежность, затишие в океане перед бурей, выдаёт его чувства. Чьи это стихи? Он не знает. Такое случается с ним частенько – вдруг из ничего возникает готовое стихотворение – и он сразу поверяет его огню. Вот как сейчас:
Звон ключей и шаги в коридоре
В коридоре, где темень и сырость
Кто там бродит, не ведая горя,
Что в темнице давно позабылось.
Звон ключей, стук дверей. “Ну откройте!
Отоприте скорей эту клетку!
Подождите, куда вы! Постойте!
Не виновен я, право, поверьте!”
Мальчик замолкает, выжидающе глядя на огонь, и тот шелестит:
А шаги убегают всё дальше,
И тюремщик всё дальше уходит,
Он проверил надёжность засова,
И закрыл на него свою совесть.
На несколько секунд устанавливается тишина, не нарушаемая даже потрескиванием веток. Но это не надолго.
За окном поднимается солнце. Начинается день. Где-то далеко петух, но в крике его не слышно бодрости и радости, - похоже грустно петуху. Грустит, как и мальчик.
Ветер приносит с улицы голоса людей и шум машин.
Но здесь, на этой планете, не осталось ни людей, ни машин. Никого.
Мальчик сидит на кроватке у камина и смотрит на огонь.
С неба доносится ужасающий грохот. Это заходит на посадку санитарский крейсер – пират. Он садится каждое утро, строго по времени. Прежде мальчик выбегал на шум, но как бы он не напрягал зрение, повсюду перед ним простирались поля и леса. И ни дорог, ни кораблей, ни вообще следов жизни. Никаких. Никаких…
Когда он последний паз видел живого человека? Года три тому назад. На свой девятый день рожденья. Боже, как давно это было!
Теперь мальчик лишь изредка покидает свой дом. Сидя в комнате, можно вообразить, что вокруг всё как и раньше: кричат живые петухи, спорят реальные люди, воют всамоделишные псы, и мир представляется таким уютным и спокойным!
Главное не покидать комнату. Не покидать чтобы не разочаровываться.
Мальчик сидит в напряженной позе, смотрит на огонь, привычно прислушиваясь к голосам с улицы.
Главное – не покидать комнату.
Мальчик усвоил это, но пройдёт какое – то время, и, плюнув на доводы здравого смысла, хлопает дверью, уходя в ночь. Бежит, куда глаза глядят.
И не то, что бы он смерился разыскать людей. Нет. Просто что-то в душе его восстаёт против бездействия.
Он движется. Маленький и одинокий. Узник – властитель планеты.
Он идёт долго, не разбирая дороги, презрев ненастье и страх. Стремится достичь зыбкой черты, которую именовали кто как: одни – горизонтом, другие – мечтой.
Он знает: раньше ли, позже ли, на его пути вырастет дом, тот, от которого он так стремился бежать. Естественно, не именно тот, покинутый, а такой же. С ничьими шагами, хлопающими ставнями и комнатой, которую не следует покидать.
А ведь действительно, для чего покидать комнату, в которой есть всё. Всё, что только может понадобится человеку в жизни. И даже более того.
Всё, кроме ещё хотя бы одного человека, любого живого существа. Кто бы не зашел в комнату она пуста. И даже если входят двое – в комнате остаётся один. Вернее, они будут там оба, но не видя друг друга, не слыша… Это всё КОМНАТА, её жуткие шутки с пространством, временем, человеком…
В этой комнате все радости жизни – к вашим услугам. Совсем ничего невозможного. Совершенно. Хотите вина? Пожалуйста, - всё что есть лучшее и никаких ограничений. Женщины? Сколько и какие угодно! Желаете королевства, миллионы поданных, шикарный дворец? Нет ничего проще. Но всё это здесь, в Комнате.
Мальчику доступно всё это. Когда – то ему нравилось быть космонавтом, сражаться на других планетах, спасать принцесс. Но если бы это было настоящим? Более реальным, чем вой собаки или шаги на лестнице. Но во всех мирах он оказывался одинок и чувствовал это.
Космос – просто огромное кладбище,
Колумбарий гигантских размеров,
А планеты – обильные пастбища,
Но меж ними миллионы барьеров.
Может, ад был давно заброшен,
Не пылают в нём грешники более,
Для страданий есть лучший способ –
Можно мучить людей на воле.
Пусть костры не дымятся – знайте,
Вы живёте в Аду, но не в мире,
За грехи свои отвечайте – За грехи, что давно забыли.
Одиночество – вот та мера,
Что назначил вам бог расплатой,
Ведь не даром отсутствует вера:
Доброта на кресте распята.
Космос – просто огромное кладбище,
Звёзды – это пылают души,
Доля наша – карабкаться выше
Скоро звёзды, наверно, потушим.
Если нет – полыхнём тогда сами
К чёрту жизнь, это просто скука,
Ад взорвём мы своими руками.
А что дальше - всё та же мука…
Мальчик не знал имени человека, написавшего эти стихи, помнил только его лицо – в кровоподтёках, сведённое судорогой боли. Мальчик видел, как толпа свалила поэта с ног и принялась бить. И это было похоже на какой – то диковинный танец – люди, сбившись кучей дрыгали ногами, подпрыгивали, размахивали руками и что – то кричали. Но в близи это не казалось танцем – слишком мало человеческого оставалось в лицах людей. Отец, прижав мальчика к себе, шептал: «не сотри, сынок, не надо тебе…» Но мальчик смотрел. И видел, как поэта подтащили к выкопанному на площади столбу. Дальнейшее мальчик помнил смутно. Огонь. Было много огня. И ещё ему почудилось, что высоко в небе ярко вспыхнула звезда, и потянувшийся от неё луч коснулся костра, и по нему, словно по цирковому канату, в высь поднялся человеческий силуэт. И показалось, ветер, стряхнув в костёр брызги дождя, подписал приговор: «Одиночество» так шипел огонь.
Это было очень, очень давно. Ещё тогда, когда люди уединялись в КОМНАТАХ не ненадолго. Возвращались – и снова уходили. Поэт предупреждал: настанет час, когда никто не станет выходить из жилищ, но над ним только смеялись. И тогда он поджог несколько домов…
Явился ветер, воет собака…
Мальчик сидит, положив голову на руки, неотрывно глядя на огонь. Сколько людей может одновременно находиться в комнате? Мальчику это не известно. Он знает только, что КОМНАТА всегда пуста. Всегда. Таков закон. Лишь покинув комнату, можно встретить других людей. Но есть ли смысл покидать её? Здесь в ней одной, сосредоточены миры, а люди… Что люди.
Стоит пожелать - и появятся сотни, тысячи и все как один будут послушны вашим мыслям. И трудно, почти невозможно, отличить их от настоящих людей. Разве это существенно, что им недоступны эмоции, а только имитация их? Вам нет дела до фальши в оттенках? А мальчик их ощущает … Еда и огонь – вот всё, что требуется ему от комнаты.
Вечерами он сидит, прислушиваясь к рёву ветра и вою собаки. Иногда, не выдержав, он выбегает на холод искать бедное, всеми оставленное существо – и не находит.
Он возвращается в комнату, садится у камина и фантазирует. В фантазиях меньше лжи, чем в даруемом комнатой. Проходит время, и, прихватив еду, он снова отправляется в путь, спешит догнать мечту, встретить такого же, как и сам.
Вспомните, торопясь домой или на роботу, читая книгу или попросту размышляя, вы случайно не встречали мальчишку, не замечающего людей, идущего, презрев непогоду, занятого лишь борьбой со своим горем, имя которому - одиночество.
Встречали? Тогда я прошу вас, если он снова повстречается вам, покиньте на время свой уютный мир, оставьте свою Комнату и поспешите ему на помощь.
Только, пожалуйста, не ломитесь в закрытую дверь – в комнате человек всегда один. Таков закон.