Я стал жёстким и, видимо, скоро хрустну.
Дам трещину, течь, тяжело опущусь на дно.
Там будет зима, весна, дни рожденья, да просто грустно.
Просто Таллин, июль и мы, но всё – давно.

Нет, я не плачу.
Гнездится меж рёбер до боли знакомая хмарь,
Тоской разрезает глаза, настоящее – прошлым.
На раз превращает в холодную, сонную тварь.

Я помню голос, и, думаю, в этом спасенье.
Грассируешь эхом, звучит послеобраз тебя.
Остазией сердца грозит диктатура забвенья.
.........................................
Наложил бы завтра же руки твои на себя