1991 год, начало лета. Мы весь день гуляли по Кремлю, а сейчас сидим дома и кормим шведского друга блинами с икрой. Швед, Андерс, сын профессорской семьи, очкарик и программист. Он ест баклажановую икру и блины, которые делал папа, нахваливает и пытается понять, где тот работает. Папа, чтобы было понятно, тогда держал маленькую разливочную имени Сергия Радонежского (не шучу) на Соколе. Какой-то полуподвал чуть ли не в храме, где он разводил спирт «Рояль» местным алкашам.
Папа стесняется, ему сложно объяснять особенности российской коммерции почти ещё мальчику в очах. Я ржу и заставляю Андерса выговаривать жуткое русское слово «РАЗВЪЕДЪЙОНКА», произнося его именно так, чтобы было смешнее.
-***-
На полу на кухне стоит 5 четырёхлитровых банок и канистра с пятью литрами спирта. Завтра я схожу за малиной и вишней для настойки, а сейчас шарю в Интернете в поисках информации о том, как именно разводить водой 95%й спирт, чтобы сделать «РАЗВЪЕДЪЙОНКА» для настойки. А в духовке печется 3 килограмма баклажан, которые я пущу на икру по папиному рецепту.