Я пишу буквы очень разного плана. Лирика и проза - это вполне понятное деление. Но та же лирика у меня делится на две довольно большие группы - про себя и про все остальное. Про все остальное - это важно, это балансирует где-то на границе с прозой, там включается какая-то социальная направленность и полностью отсутвует мое я как таковое. А еще бывает про себя и для себя; и про себя, но для всех.
Эта вещица - она и про себя, и для себя. Такие строчки редко читаются на публику и никогда не попадают в учебники по литературе для средней школы. Но... оно мне нравится. И поэтому после долгих раздумий - оно здесь.


эволюционное (мизинчик)

когда-то меня не существовало совсем
а потом у вас были такие смешные лица
когда доктор сказал сдвигая на нос пенсне
что я есть
но пока не длиннее ногтя
на мизинце
подросла и когда август пошел на слом
и в окно акушерской стучались порывы ветра
я оставила матери пустоту под ребром
появилась
три двести
пятьдесят один сантиметр
и меня угощали грудью зачем-то водили в храм
и таскали в несреднюю школу в любую погоду
говорили что я ребенок и проецировалась на экран
эта нелепость
целых двадцать два
года

а потом превратилась в голос удивительно ломкий и хрупкий
возникающий сквозь расстояния посреди телефонной трубки
голос смешной удивленный и нервный и странный
минующий легкие горло и диафрагму:

мама ты слышишь меня алло мама
у меня да по-прежнему все хорошо
да здорова да все у меня очень правильно
только застряну не дома немного еще
может на пару ночей а может и навсегда
в соседней квартире в других городах
да на сколько терпения нервов и денег хватит
а потом отправлюсь в тартары на кудыкину гору с печи на полати
на дно фудзиямы на марианской впадины верхотуру
или если очень захочется –
в литературу

да мама я буду звонить
и присылать нарочито смешные приветы с нарочными
подгоревшую булочку собственного производства
трусы носки постирай если сможешь
и книжку на память
свою
первую
с автографом автора

и неважно что она в толщину
вряд ли будет больше
ногтя на мизинце