О Ляо, ты оставь мне на запястье
следы, как дупла от гвоздей - в распятье...
Закатный полукруг зубовных вмятин -
что то-о-ненькая бровь; мне в твоей пасти
как в пропасти пропасть... Но сон невнятен -
и я тебя исследую снаружи:
подпалины твоих тибетских пятен
и остренькие, как оружье, уши.
Когда исчезнешь, бязевое платье
с разрезом, где кончался позвоночник
и начинался копчик - для хвоста, -
останется в объятьях полуночных,
и твои формы примет пустота.
И тотчас платье сдуется, как будто
то был всего лишь надувной матрас
под спящим. И меня застанет утро
разутым и состарившимся враз.
И только хвойный запах твоей шёрстки,
застрявший в ткани, пропитавший бязь,
оближет нос... Так в небе пыль извёстки
линяет, осыпается для глаз,
подёрнутых горчично-мутной шторкой...
Я сделаюсь не по годам опрятен,
я сохраню твоё с разрезом платье.
Но выветрится хвойный запах шёрстки,
и выгладится бровь зубовных вмятин. Ляо!..