Одинокая птица над полем кружит.
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если шкура сера и клыки что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.

Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови текущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси-ка сначала меня как я жил.

Я в кромешной ночи, как в трясине тонул,
Забывая каков над землёй небосвод.
Там я собственной крови с избытком хлебнул -
До чужой лишь потом докатился черёд.

Я сидел на цепи и в капкан попадал,
Но к ярму привыкать не хотел и не мог.
И ошейника нет, что бы я не сломал,
И цепи,что бы мой задержала рывок.

Не бывает на свете тропы без конца
И следов, что навеки ушли в темноту.
И ещё не бывет чтоб я стервеца
Не настиг на тропе и не взял на лету.

Я боятся отвык голубого клинка
И стрелы с тетевы за четыре шага.
Я боюсь одного - умереть до прыжка,
Не услышав как лопнет хребет у врага.

Вот бы где-нибудь в доме светил огонёк,
Вот бы кто-нибудь ждал вдалеке...
Я б улёгся у ног, я бы спрятал клыки,
И тихонько притронулся к детской щеке.
Я бы верно служил. Я б хранил и берёг,
Просто так - за любовь улыбнувшихся мне!

Но не ждут...
И по прежнему путь одинок
И охота завыть, вскинув морду к луне...
Текущее настроение:

LI 3.8.01