Где лес тёмен и болотист на китовьей на спине. Там живут и песни вяжут духи сказок и молитв, елки за десяток сажень, воздух звёздами расшит. По коре скользит, краснея, блик берёзовых костров, и в глазах раско́сых змея вечность в сорок сороков. Голос слышен дальний, древний, песней первой налито́й. В тёмных норах ждут царевны за медвежею спиной. И крадутся к небу кошки, чтоб с Луною поиграть, звёзды собирать в лукошки и запрятать под кровать. Там в корнях ветвистых дуба спрятан солнечный ларец – лис пушистый скалит зубы, охраняя в нем венец. Кто наденет — будет бесом, снять сумеет — будет бог над живым и мёртвым лесом, над сплетением дорог, над зверьми земель окру́жных, над камнями стран чужих, облаками рек жемчужных, танцем девок огневых, малахитовой забавой, горной россыпью цветов. Не вернётся за любавой с вязью сказочных шелков. Позабудет, заморочит тот венец ему главу. Пуще света пышут очи да не видно никому, да не слышно, как он плачет – всё дождём в траву уйдет. Будет урожай богаче, ярче солнышко взойдет. Год за годом, века мало, будет править царь лесной. Пока сказку, что дремала, без конца и без начала не расскажет котик мой.