Бывает… Поучаствовал во флешмобе воспоминаний про снег, где снег — герой, то есть персонаж. Нарисовалось 3 штуки.

0.
Сперва надо сделать некоторые замечания. Снег глушит звук. Свежевыпавший снег глушит отражения, в результате чего звуковая атмосфера города становится похожа на таковую у фильмов, в которых эффекты помещений создаются искусственно, технологически, в студии, реальной или виртуальной. А идущий густо, крупными хлопьями снег — глушит все звуки вообще. Поэтому улица превращается в космос: всё сразу оказывается далеко, все расстояния увеличиваются в разы, становятся непреодолимыми. Атмосфера становится похожей толи на «Космическую одиссею», толи на любой другой фильм — с закадровым переводом, для которого приглушается оригинальный звук. Ну и ещё, снег — белый. Белый — это не цвет, это фон пустого экрана редактора.

А истории будет три. Не потому что настоящая, то есть содержащая реальное событие, из них только одна, а потому что, при этой жизни, когда ещё, if at all, представится повод всё это рассказать…

1.
Первая история случилась в студенческие времена. Учился я второй сменой, в Иркутске, куда ездил из Ангарска на электричке. Сперва я шёл на вокзал, шёл быстро, очень быстро, но атмосферой валящего снега проникнутся по дороге успел. Зашёл на вокзал, объявили электричку, вышел на перрон, оглядываюсь. Тишина. Почти. Люди тихо-тихо выходят на перрон из подземного перехода. Внизу — мультяшная паутина чёрных рельсов поверх белого снега. Вверху — такая же паутина чёрных проводов, а на них ватная плоскость, осыпающаяся густыми крупными хлопьями. Земля и небо — одного цвета, одной интенсивности, стоит убрать рельсы и провода — и они смешаются, схлопнутся — и… всё. Появляется электричка, она грохочет, останавливается — и опять всё замирает, и опять тишина. Я её слушаю. Слушаю вот эту особенную, только что наступившую, «снежную» тишину — смотрю вверх, вниз, по сторонам, думаю, красота-мол какая. Я стою, раскрыв рот — и электричка стоит, раскрыв двери… Стоит, стоит… минуту… или сколько там ей положено… В свой момент закрывает двери и отправляется. А я — продолжаю стоять, разинув рот, с моментальным пониманием, что… эээ… сегодня я на занятия не попаду. Иду домой, на автобус. Уже медленно. Так и запишем: выходной.

2.
Вторая история-неистория — произошла-непроизошла ночью. Надо отметить, что «снежная» тишина, не внезапно образовавшаяся пару секунд назад, а длящаяся — это уже не мёртвая тишина, а такой «аквариум», в который помещаются все звуки — дыхание, шаги, машины, речь, музыка…
Дык вотъ, идём я и собака-гулять, часа два ночи, город пустой: людей нет, машин нет, роботов нет, только я, собака и снежная тишина; собственно, для того ночь-собака-гулять и нужно. В какой-то момент в этом звуковом аквариуме начинают доноситься голоса, довольно далеко, слова не особо разобрать — парочка на противоположной стороне улицы, под неоновой вывеской «Силуэт» — что-то выясняют, ссорятся, не ругаются бурно быстро, а методично, напряжённо выносят друг-другу мозг, с чувством, с толком, с расстановкой. И это продолжается, продолжается… Иду «туда» — процесс идёт, иду обратно — процесс идёт…. По пути до дома придумал, а придя — записал такое:

В богом забытом городе богом забытые люди, не узнанные друг-другом, даже во сне — спешат. Ни их, ни этого города никто никогда не забудет… — Их нету в общей памяти, своей — они не хранят. В ночной тишине и в грохоте дневном, и в вечернем гуле, друг на друга бросая скупой деловитый взгляд, на вечном бегу отчего-то обречённо или испуганно усталостью фраз отрезают путь друг к другу назад

3.
Третья история — это просто сон, а не реальный «мемуар». Приснился он мне, наверное, лет через 8-10 после учёбы; по крайней мере, тогда у меня уже был сотовый телефон (а в студенчестве не было и домашнего), и ЖЖ (чего во время учёбы тоже не было), зато ещё была собака из предыдущего пункта. Но время действия — то же, студенческое.

Возвращаюсь с учёбы. Значит, я от автобуса ушёл, от электрички ушёл, и от другого автобуса ушёл, и от тебя, улица, домой уйду. А был в нашем микрорайоне такой дом, который очень долго не строили, мы ещё классе во втором играли в котловане со сваями, а когда я поступал в ВУЗ, тот котлован со сваями так и оставался в том же виде (правда, к моменту окончания ВУЗа дом всё-таки построили). Дык вот, чёрт меня дёрнул пойти через тот котлован из, скажем так, молодецских побуждений. Чёрт, он же такой, разного рода молодецские побуждения так и генерит. Иду по снегу, по твёрдой, слежавшейся, несколько раз подтаявшей и вновь замёрзшей корочке, прям по тому самому месту. Вдруг проваливаюсь — и — оппа… Надо мной ещё где-то метр, я внутри, шевелиться могу, но выбраться — нет, поскольку снег внутри мягкий — не упрёшься. Понимаю, что дело плохо, думаю: вот так и мрут человечки во время снежных лавин из-за невозможности выбраться из «ваты» на воздух. Звоню домой, говорю отцу, дескать я сквозь землю провалился, меня откапывать надо, и чем быстрее, тем лучше, и пусть, кроме лопаты, возьмёт длинный шланг от старого пылесоса и кинет его в дырку, которую увидит, когда доберётся. До дома ходу — минуты 4-5, а теперь, думаю, главное — меньше двигаться, меньше дышать. Дальше — пришёл отец с собакой, кинул мне шланг в дырку, и, пока он прорывал ход, я через этот шланг вдыхал наружный воздух и выдыхал мимо, чтобы там не образовывалась пробка.


PS: Вот что интересно: жизнь — штука странная: либо не происходит ничего, как в двух первых историях, либо лучше б и не происходило, как в третьей. Хороших новостей не бывает.