1.
Ага, щяс.. Добрым и честным, как же
Есть такая хрестоматийная цитата Маркса на эту тему «Ради 300% прибыли капитал пойдёт на любое преступление». Там, у Маркса подробно расписывается изменение мотивации в зависимости от предполагаемой прибыли, но афоризмом, вернее, даже мемом стало именно это. Мне вот встречалась байка (в смысле сам я при этом на том форуме не присутствовал) про то, как сделали демотиватор с этой фразой, однако слишком много граждан не могли считать демотиватором то, где говорится о 300% прибыли. Так что... Про «добрым и честным» — улыбаемся и машем :D Да и, как показывает уже современная статистика, в капиталисты идут, в основном не «добрые и честные», а совсем иные товарищи, хитрые и ловкие, воспринимающие добрых и честных как корм и прикорм.

2.
Не знаю, откуда взялось вот это про «пол» и «потолок». Вообще, я в этом диалоге — в несколько странном положении: с одной стороны, можно дать тебе ссылку на того же товарищщчча, чья цитата, но он, уж не буду долго и психологично гадать, на какой именно почве (вероятно, на почве самомнения, ибо он-таки профессор), но зело хамоват и высокомерен, про него даже в лурке написано (я же то и дело почитываю и всяких радикалов, мне не привыкать), с другой стороны, он знает-таки матчасть применительно конкретно к марксизму, поэтому излагает верно и в меру доходчиво, но отсылать знакомых к такому — это как-то неправильно. В любом случае, я ниже дам ссылку на его нормальный пост.

Так вот, скажу, конечно, банальность, но начальников в любой системе меньше, чем подчинённых, богатых меньше, чем бедных, итп, таким образом разговоры про «пол» и «потолок» заведомо спекулятивны. Как пел товарищ Окуджава: «пряников, кстати, всегда не хватает на всех». Ну и, чтобы положить зарплату в кошелёк, надо месяц работать, а украсть кошелёк с зарплатой можно за несколько секунд, а ведь это тоже как бы работа, для этого тоже как бы умение нужно, тренировка, своего рода «профессионализм», однако это же не превращает карманника в трудящегося.

Если человек не смог построить карьеру на предприятии и пошёл воровать, ибо он о себе думает: «я достоин большего», он, всё равно, вор, и наличие у него «благородной» мотивации в стиле «я лучше и достоин большего» этого факта не изменит. Если же он ушёл от одного вора и нанялся к другому вору на работу на лучшие условия, это говорит только о том, что деятельность, как минимум, одного из двух воров не была надлежащим образом расследована :) Это утверждение справедливо только для коммунистического общества, и то не всегда, конечно, а в либеральном эксплуатация человека человеком, как мы знаем, воровством не считается. Кроме того, если человек думает только о себе, то социальное, а тем более, социалистическое, а тем более, коммунистическое вынуждено думать обо ВСЕХ, и естественно, капиталиста вполне устраивает ситуация, когда его личная выгода от его деятельности меньше, чем суммарный ущерб от неё же в других местах, а государство (по сути оно — крупная корпорация) такого допустить не может, ему надо, чтобы суммарный ущерб был меньше выигрыша.

Но вообще, у (условно) либерального общества есть свои плюсы. То, что в жизни человека больше зависит от его непосредственных решений и желаний — это один из важных плюсов. Что до плюсов уже не общества, а самОй либеральной идеологии, так, например, то, что в её русле значительно легче обеспечить стимулирование, режим благоприятствования для индивидуальной инициативы, чем в русле коммунистической (в которой, кстати, не невозможно, а просто труднее).

3.
Повторяюсь по поводу этической скользкости отсылки к тому же автору, но
вот тут, думаю, найдёшь ответы и/или комментарии по делу на некоторые твои вопросы (там, конечно, речь не о моей личной точке зрения на какие-то частные моменты, а непосредственно о коммунизме).
Так вот, во-первых, идеология коммунизма появилась задолго до появления СССР, и автоматические отождествления типа капитализм=рынок vs. социализм=план бессодержательны, ибо носят, в общем-то, сугубо частный характер. Так, например, можешь поинтересоваться планами на будущее таких компаний, как Интел, АМД, Тойота или Эксен-Мобил, Боинг, Эйрбас какой-нибудь... Да чтоб вон один новый самолёт разработать, что Боингу, что Эйрбасу требуется более 10 лет и кредиты, превышающие стоимость самой компании (как у Боинга — в два раза). — Найдёшь не то что планы на пятилетку, а планы на 10-20-30 лет, а инфраструктурные вещи, такие, как энергетика и градостроение — там на все 25-50.

Так вот, в СССР люди в массе своей жили не намного беднее американцев и совсем ненамного беднее западноевропейцев. Только блага, которые они имели, были всеобщими, оттого малозаметными, ибо обладание ими не выделяло человека из остальных, следовательно, и не считались его заслугами и не давали ему никаких особых статусов-бонусов. Конкретно, образование, здравоохранение, жильё (хоть квартиры и ждали, и часто подолгу, но система-таки работала, и они были-таки бесплатными, а не съёмными чужими и не в кредит), также, транспорт, энергоснабжение, водоснабжение, прочие коммуникации, как, например, попробуй-ка обогрей дом, когда -40 за окном, без системы отопления. Как и образование до 90х годов среднее было лучшее (из массовых) в мире, как и высшее, впрочем, высшее — только техническое, с гуманитарным было, по большей части, туго, что, думаю, нелучшим образом отразилось на культуре, в том числе и трудовой. И всё это на свои деньги, то есть за счёт материальных благ, произведённых своими силами.

Минимальных социальных условий в том понимании, в котором они есть на Западе, в СССР, наверное, не было вообще. То есть безработность в СССР называлась тунеядством и являлась уголовным преступлением. Среднее образование, также, было всеобщим, то есть обязательным. Так что в СССР было в некотором смысле жёстче: если в Америке или ФРГ безработный получал пособие по безработице и продуктовые карточки, то в СССР он через некоторое время подпадал под статью, тут никаких индивидуальных благ, как раз, не было.
Кстати, поинтересуйся, если интересно :))) в США госслужащие получают в разы меньше, чем те, кто не работает на государство, занимая примерно похожий в социальной иерархии пост, однако у них просто аххрреннительный соцпакет: льготы, страховки, гарантии, пенсии итп, что и не снилось всем прочим есть даже поговорка, мол, если ты достаточно долго работал на государство, ты уже никогда не будешь бедным. Госслужба в США — это престижно, так же, как «номенклатура» в СССР. Однако должностное преступление влечёт за собой потерю всего и сразу. В принципе, ситуация с гос-сектором такая же, как в СССР. Однако, как я сказал выше, не стоит приравнивать друг к другу СССР и коммунизм как систему взглядов на общество и социальное движение вообще. Да и пособия по безработице — это веяние нового времени, 60х годов. Многое в плане обеспечения жизни, сперва было сделано в СССР, потом с некоторыми изменениями повторено на Западе, как, например, минимальная оплата труда, обязательный длинный отпуск раз в год (в СССР — месяц, а на Западе неделя, реже две), нормированный рабочий день, гигиена труда, и всякое такое прочее, за внедрение чего в наши дни (заметь, в наши дни) корпорация Гугл подвергалась в прессе нападкам за «социализм». Кроме того, нельзя не отметить гендерное равенство. В СССР, вообще, ни у кого и мысли не могло такой быть, чтобы тётеньке за одну и ту же работу платили меньше, чем дяденьке, правда, и работали они, в общем, на равных условиях — если уж шпалы укладывать, значит, шпалы укладывать :)

4.
Ой, может, не будем начинать разговаривать лозунгами?
А то лозунги, они — такие, как пословицы — на каждый случай есть своя пословица, и не одна, а целое множество пословиц, том числе и взаимоисключающих. То есть лозунги можно обсуждать, но не стоит ими разговаривать.
В СССР какой был лозунг? — «От каждого по возможности, каждому по труду». Потребности и возможности — ну некоторым образом связаны в некоторых аспектах, но не так, чтобы очень и не так, чтобы во многих. Например, музыканту — да, нужен хороший инструмент, и не «в часы приёма», а всегда и везде, или хотя бы дома. Но не надо путать потребности с желаниями. Это разные вещи, друг с другом не связанные. В частности, потребности у богатого и беднного примерно одинаковые, только желания разные. А вот, например, инвалидность — существенно модифицирует потребности, опять же, независимо от того, богат человек или беден, но при этом не особо влияет на желания, выходящие за её пределы. А что значит «по потребностям» в либеральном дискурсе? — это значит — «только чтоб не помер», как, кстати, и было во времена, когда придумывалась идеология коммунизма, более того, она придумывалась именно в ответ на такое положение дел с трудовым ресурсом.

А чем обеспечивается вот это положение «чтоб не помер» — базовым противоречием, исходя из которого марксизм и трактует эксплуатацию человека человеком как воровство:
Цены на товары и услуги, которые продаёт эксплуататор, определяются рынком товаров и услуг, а зарплаты определяются ценами на рынке рабочей силы. Это совершенно разные рынки и разные параметры, причём, параметры несоизмеримые. Несоизмеримость величин как термин означает, что зная одну из них, невозможно выводом из неё определить вторую. (Не путать несоизмеримость величин как невозможность вывода одной через другую с несопоставимостью величин, ситуацией, когда масштаб разницы величин не позволяет сделать их информативное сравнение и/или осмыслено описать их взаимосвязь в заданных условиях.) И именно эту разницу капиталист берёт себе, а заработанной она не является ввиду того, что определяется не вложением труда, а соотношением между двумя разными рынками, причём, всегда в одну сторону: работник ВСЕГДА получает заведомо меньше, чем заработал. А если строгого критерия пересчёта нет, то ничто и не ограничивает аппетиты эксплуататора по максимизации своей (а не своих наёмных рабочих) прибыли.

У капиталиста, если ты считаешь, что твоя зарплата не соответствует твоим потребностям, и предъявляешь свои претензии, работодатель ответит что-то вроде «вы уволены, за забором ещё 20 тысяч претендентов на эту работу». И идёшь ты потом по миру, вдруг кому-то ещё сгодишься. Против этой игры эксплуататора на понижение цены труда, вроде эксплуатируемых, действуют профсоюзы, то есть коллективные субъекты социального действия, но, то, чего добился профсоюз — это, опять же, стандартизация, ориентированная на массу членов профсоюза, то есть, фактически, та же социалистическая стандартизация, «уравниловка», ориентированная никак не на твои личные потребности, а на некие средние потребности массы, из которой ты выделяешься разве что в своих собственных глазах :)

Как говаривал некий Бенджамен Франклин, президент самопровозглашённых Соединённых Американских Государств: «Демократия – это когда два волка и ягнёнок решают, что сегодня будет на обед» :)

5.
Во-первых, вот не надо путать, а тем более, сознательно смешивать коммунизм как каркас общественного устройства и революцию как социальное действие. Это вещи, не связанные между собой. Более того, сам Маркс, например, считал невозможным построение коммунизма в одной стране, даже посредством революции. Революция — это только событие на стыке разных общественных формаций, в крайнем случае, способ смены этих формаций. Смысл коммунизма не в том, чтобы грабить награбленное, а в том, чтобы не давать возможности воровать вообще, чтобы никакого награбленного не было в принципе.

Во-вторых, у эксплуататоров отбирается не лишнее, а награбленное, и распределяется не «между лентяями и лодырями», а между всеми теми, кто это всё, на самом деле, заработал, и чью прибыль присвоил эксплуататор. Это те люди, которых он, эксплуататор, нанемал, чтобы получать прибыль себе с их труда, а они на него работали, то есть производили те материальные блага, выручку от продажи которых эксплуататор забирал себе, распределяя прибыль от чужого труда в свою пользу — лишь бы самому не работать :D

6.
Видишь ли, коммунизм, как и анархизм, также известный как либертарианство, имеет в своей основе некое представление об обществе и о человеке. В частности, то, что прогресс, в том числе и социальный, непрерывен, и человек, вообще-то «харооший», и, если на него не давить, не вредить и не совращать, имеет тенденцию становиться лучше, в том числе, образованнее, ответственнее, умнее трудолюбивее и т.п.; главное — не мешать, а помогать в этом. Анархизм делал упор на «не мешать», ибо считал, что человек становится лучше сам по себе, а коммунизм делал упор на «помогать», ибо основывался на эволюционной теории, из которой вытекает то, что человек приспосабливается к условиям. В качестве помехи прогрессу коммунисты 19 века видели воровство в виде эксплуатации человека человеком, а в качестве помощи — средство справедливого распределения в обществе прибыли от труда всех; у анархистов (они же либертарианцы), всё наоборот: помеха — это государсство; причём, не современное даже государство, а средневековое, как правило, монархическое, а помощь — непосредствено частнособственническая инициатива.

Либерализм же (мы сейчас говорим об экономическом либерализме, а их, либерализмов, несколько) считает, что «из скота добывают сало, а из людей деньги», а человек — это такая аццкая, лживая и алчная, очень хитрая, но при этом недалёкая, мразь, ну а раз главное в человеке именно это, стало быть, максимальную пользу можно извлечь из людей, стимулируя и эксплуатируя именно эти качества. При этом, лучшим стимулом всего на свете считается нажива. Что такое нажива, на всякий случай, в качестве борьбы с привычкой употреблять это слово, не задумываясь о его значении: это, фактически, скармливание людей эксплуататору как хищнику в пищевой цепи.

В этом смысле сильная сторона либерализма — это отсутствие иллюзий, но это — как результат запредельного цинизма. Другими словами, когда они, либералы, говорят о свободах, демократиях и прочих мозговых вирусах, они сами и знают цену своим словам, и прекрасно отдают себе отчёт в их справедливости. Собственно, на иллюзиях относительно собирательного Запада и погорел СССР, с которым полит-маркетологи проделали то же, что мошенники делают с «лохами» посредством разного рода «нигерийских писем». Кроме того, тут ещё есть важная особенность, связанная с культурной средой и культурными ориентирами общества: коммунистическое учение о «правильном» обществе ориентировано на воспитание положительных качеств массового человека, и как следствие, улучшения общества вцелом, как среды, а либеральное — на стимулирование отрицательных качеств массового человека с целью быстрой конкурентной максимизации функции локальной полезности индивида. Такая разница в ориентации культуры приводит к разному фоновому самоощущению людей, и в общем, имеется некоторая разница в моральном климате: в социалистическом обществе люди всё время оказываются «слабым местом», в массе своей как бы недотягивают до расставляемых для них культурой планок, а в либеральном — наоборот, люди то и дело оказываются лучше, чем принято и, что важнее, чем сами о себе и друг о друге думали. И если первое, когда настигает, бьёт по чувству собственного достоинства и роняет человека ещё ниже, чем он был, а чтобы справиться с этим, человеку требуется колоссальное напряжение и готовность переступать через себя, что безбожно тратит нервы и силы, то второе — наоборот, всячески придаёт сил уже САМО ПО СЕБЕ, уже тем, что оно окрыляет, вдохновляет и сподвигает. И вот это, намой взгляд, есть важный фактор прочности и внутренней устойчивости капиталистического общества и его несомненная сильная сторона. То есть люди-то примерно одинаковые, и ситуация кризисной аномии как вынужденного отказа от культурных императивов и там и там приводит их поведение к некоему среднему человеческому, но переживается это по-разному, что имеет тенденцию вести к разным моральным последствиям.

Что до уравниловки, так см. Билль о Правах, также конституции демократических государств. Идея равных прав — не коммунистическое изобретение (как минимум, обрати внимание на Великую Французскую Революцию), да и «свобода, равенство и братство» — далеко не советская идеологема, она существенно старше и СССР и марксизма как такового. Но как в капиталистических странах люди, имея равные права, ухитряются занимать разное положение, так и в СССР ухитрялись. Другое дело, что способы это сделать отличались, но принцип индивидуального выбора более-менее работал. Ну а уж то, сколько людей работало в конкретном отделе, а сколько нет, это уже совершенно частный вопрос, касающийся организации труда в этом отделе. Если так не в одном отделе, а в целой отросли, то это вопрос организации труда в отросли, но не идеологии социального устройства. Вот, например, в частном магазине два кассира на работе, а касса работает,как правило, одна, а обе — только в час пик. Это вопрос к организации труда внутри отдела, то есть к профессиональным качествам его руководителя. Впрочем, в больших корпорациях такое бывает, хотя они и частные. Взять, к примеру, последняя реформа в фирме Микрософт — снесли 13 (тринадцать!) уровней промежуточного менеджмента, т.е. тринадцатиуровневую прослойку людей, которые, фактически, не работали. а занимались искажением информаци и статистики внутри компании в свою пользу.

7.
Как я уже сказал, во-первых, вопросы организации труда — это очень конкретные вопросы, которые решаются практически и на конкретном месте, во-вторых, не стоит механически отождествлять коммунизм с СССР, а капитализм с условным Западом. В-третьих, даже при таких повальных хищениях чисто экономическая эффективность СССР была выше, чем США, и экономисты в Штатах до 80х были убеждены, что СССР, по крайней мере, экономически, побеждает в развязанной ими и Великобританией холодной войне. Сейчас уже все экономические данные общеизвестны и кем только ни проанализированы вдоль и поперёк, что позволяет говорить о том, что идея об экономической неэффективности СССР — это просто дезинформация, причём, дезинформация лобовая — на ровном месте.

8.
Ээээ... Примеры, вообще, можно приводить из любой реальности в пользу чего угодно. Реальность, она большая, в ней всего много, можно, используя субдтрактивный метод фильтрации данных, нафильтровать себе всего, что угодно, как в пользу любой глупости, равно, как и здравой мысли, так и против той и другой.
СССР не нищал. Не нищали и другие соцстраны. Даже несмотря на то, что жизнь них была менее комфортной в пике, и вообще, менее эргономичной, чем в условной Америке, в СССР — ещё менее. То есть она была хуже по, как это сейчас говорят, гедонистическому фактору. Однако, приращение прибылей государства как корпорации практически остановилось тогда, когда закончилось освоение внешних рынков, со Штатами это случилось так же, примерно тогда же, только в их интересах, в отличие от СССР, работала бреттонвудская система, фактически поддерживающая валютный режим currency-board для многих стран, позволявшая им неограниченно печатать доллары, кроме того, у них была развёрнута огромная компания кредитования, так называемая рейгономика, суть которой в том, что частный спрос на товары стимулировался массовой выдачей кредитов населению. В СССР такой практики не было. Кроме того, в США, даже при всём этом, в двадцатом веке было несколько дефолтов, выход из которых обеспечивался засчёт социалистических методов управления, от Великой Депрессии начала 30х, в ходе которой погибло столько народу, что они за каких-то два или три (32-33 чтоли) года даже не вели статистику, после чего — Рузвельт ввёл «общественные работы», по сути тот же ГУЛаг, где зэки бок о бок с теми, кто не мог найти работу, за еду рыли каналы и дохли. Правда, он же в 30е ввёл программу социального жилья, которая действовала вплоть до 60х, когда была свёрнута. Далее, дефолт начала 70х и последующий отказ от золотого стандарта, и восьмидесятые с их рейгономикой, фактическим подсаживанием экономики на кредитную иглу, вот теперь — 2008, коллапс рынка кредитной недвижимости, с последующей сонацией главных агентов этого рынка, то есть, фактически, вбрасыванием государственных денег в кредитнофинансовые организации под распил. В общем, покупательная способность населения США снижается уже лет 35-40 и, на данный момент, равна таковой на 1958 год.
В СССР тоже была какая-то денежная реформа, дефолт или нет, я не знаю, вроде, просто обмен денег толи в 60х, толи в 70х. Знаю «семейную легенду» о том, как мой дед устроил по этому случаю перформанс — обклеил обесцененными рублями стены общественного туалета, байка о чём по городу ходила вплоть до конца 80х. Так вот, а снижаться покупательная способность населения СССР начала тогда же, в 70е.
Ну а вторая половина 80х, вообще, невсчёт, ибо тогда государство нищало не потому что было неэффективно, а потому что было, фактически парализовано деятельностью тогдашних руководителей, разваливавших его целенаправленно.

Ну а что до того, о чём мечтать, так я думаю, государство — это ну никак не предмет для мечтаний и не объект для вожделения. Исключения — ну, разве у каких-нибудь сумасшедших активистов :D

9.
А вот это вопрос хитрый.
Так вот. Как уже говорилось выше, прибыль эксплуататора — это результат игры на разнице двух несоизмеримых величин: цен на рынке товаров и услуг и цен на рынке труда (то есть ценности труда). Несоизмеримость этих величин ведёт к невозможности подвести объективное обоснование для этой прибыли, следовательно, нет и оснований... — точнее, даже так: не «нет оснований», а «НЕ МОЖЕТ БЫТЬ найдено оснований» считать эту прибыль заработанной, а не присвоенной. А присвоение — это воровство. Так считает марксизм.

(Либерализм же считает, что «из скота добывают сало, а из людей деньги», главенствует принцип обогащения любой ценой, включая чистую наживу, причём, отход от этого принципа считается нарушением долга, ибо согласно протестантской трудовой этике по Веберу, материальное положение и финансовые прибыли и прочий «успех» — это ничто иное, как награда, даруемая Богом человеку за служение. У кого денег больше, тот, значит, лучше служит Богу.)

Так вот, то, что я тут могу сказать дальше, подробно описано в посте по ссылке выше. Ввиду невозможности справедливого (доказательно обоснованного) распределения прибыли между всеми участниками труда пост-фактум из-за невозможности точно установить вклад каждого, эта задача решается концептуально. В либерализме всё отдаётся на откуп эксплуататору, лишь бы налоги платил. При коммунизме и социализме собственником средств производства является не государство, а общество, прибыль же поступает в общественные фонды, которые и распределяются на всё общество, как раз, по потребностям. Не по желаниям, а именно по потребностям. А государство — не собственник, а механизм, посредством которого общество занимается такими делами.

Ну а равенство прав и равенство людей, по большому счёту, одинаково для коммунизма и либерализма. Более того, даже равенства возможностей декларируют обе идеологии (только, по-моему, если стимулировать индивидуальную инициативу лучше получается у либерализма, то обеспечивать равенство возможностей — у коммунизма), а разница их только в отношении к эксплуатации и нетрудовому присвоению дохода, точнее, в том, что либерализм считает присвоение продуктов чужого труда нормой, а коммунизм — воровством.


Ну а дальше — уже сугубо моя имха по поводу связей между коммунизмом и революцией.

Если помнишь, всё про революцию шло в контексте коминтерна, то есть коммунистического интернационала. Как слились немецкий марксизм и французский интернационал, я не понимаю, ну или не знаю. Но во времена, когда появились идеи коминтерна, капитал был организован в рамках государств, то бишь, как это говорят, в рамках национальных, а транснациональных структур — пожалуй, что и не было, зато были колонии и политика колониализма. Так вот, интернационал — это, по своей сути, ничто иное, как идеология интервенционизма, проведения управляемых из-за рубежа революций в странах с целью постановки их под внешнее управление, а коммунистическая идеология — идеология революции октябрьской, а до того была ещё февральская, с другой идеологией. Так вот, управляемые из-за рубежа революции всегда имеют некую цель и бенифициара. Предполагаю, что посредством подобных революций проводились в жизнь интересы транснационального капитала. Недаром основной идеей раннего ленинизма была именно мировая революция.

Поскольку в 19 веке транснациональных корпораций не существовало, учесть их в марксизме корректно не представлялось возможным. Не знаю, был ли этот коминтерн сугубо ленинистской штукой, но он-таки существовал.

Так вот, тогда был комнтерн, сейчас — либинтерн. Идеологии как соусы — разные, а смысл — один: колонизация. Между прочим, ещё Версальский мир после Первой Мировой, формально не превращая Германию в колонию, ставил её под внешнее управление, конкретно, под контроль Франции, за контроль боролись Франция и США, последние в итоге победили. Похожие в смысле внешнего управления условия ставились Германии и Японии после Второй Мировой. И если из Германии технологии импортировались в США, то так называемое «японское технологическое чудо» — следствие деятельности японских «дочек» американских компаний, которые получали права на использование интеллектуальной собственности, не платя патентных отчислений.

Короче, нынешний либинтерн то есть идеология либерального интервенционизма, также известная в последние годы как тактика «мягкой силы», в том числе, пресловутых «цветных революций» — это ничто иное, как средство постановки государства под внешнее управление, что раньше называлось колонизацией, а сейчас все же типа цивилизованные, такими грубыми словами не изъясняются, а несут маркетинговый bullshit про демократию :)

Так вот, государство-нация — это, фактически, такая большая артель, то есть корпорация, все члены которой являются её собственниками; по крайней мере, на внешних рынках, государство работает как корпорация, а внутри себя как артель. У иных корпораций, включая транснациональные, использующие наёмный труд, есть собственность, но нет ни территории, ни населения, имеющего неотчуждаемые права (например, в работники человек нанимается, а гражданином является, как минимум, по факту рождения), в общем, нет обязательств. Таким образом, корпорация, в отличие от государства, в общем случае не имеет ни перед кем ответственности и заинтересована только в прибыли и экспансии, а государство — состоит из общества и территории, таким образом, если корпорацию вполне устраивает игра с отрицательной суммой, и она всегда может сказать «других наймём, если этим чего не пондравица», то артель и государство лишено такой возможности, ибо, как сказал Сталин «другого народа у меня для вас нет», а издержки деятельности государства быстро отражаются на обществе, и на государстве, таким образом, государство-нация, являющееся производным общества и территории, имеет очень явную, с явными границами, зону ответственности — за своё население, и ему просто жизненно необходима игра с положительной суммой внутри. Корпорация же лишена объективной зоны ответственности, и может при желании поменять и работников, и собственность, и область деятельности, хоть что, может, вообще, всё продать, кинуть всех и скрыться.

Поэтому государства в качестве макросубъектов лучше, чем корпорации. Кстати, в СССР, например, неким образом произошла реинкарнация сословного общества, свойственного царизму, и прочему евро-средневековью, в виде элитного обеспечения и преимущественных прав. В этом смысле СССР не только не был бесклассовым обществом, которое декларировалось, но и отошёл даже от общего для коммунизма и либерализма принципа равенства людей перед законом и всеобщего равенства прав граждан. Так вот, эта сословность и обеспечила СССР крен в сторону ухудшающего кадрового отбора на руководящие посты, особенно, средних звеньев. В результате в руководящем составе к 80м оказалось засилие продажных карьеристов, часть из которых, кстати, при либерализме пошли бы в бизнесмены, в клерки, в «креативный класс», в богему, в хипстеры, в геи и в демократические журналисты :D где бы заняли свою нишу, лишь бы не работали и не причиняли пользу обществу :D Поэтому сословность есть зло. Советская «уравниловка» — может быть, и не самое лучшее, но и далеко не худшее противоядие против всякого рода инициативной алчности и жажды наживы.

Как-то так. Апчхи