Нет, ничего не изменилось. Эти два дня были даны, чтобы показать, что я все еще люблю ее. Так, наверное, больной на секунду приходит в сознание, видит склонившееся над ним родное лицо, хочет протянуть к нему руку, но глаза вновь утрачивают способность видеть и мир расплывается в бесцветную дымку. Неужели не будет мне спасения? Неужели никогда не кончится эта безумная летопись агонии?

А есть утра, есть замечательные утра, когда ты - это бутылка Клейна. Пространство, начавшись в бесконечности протягивает к тебе свои лазурные простыни, растворяет тебя в них и вновь струится дальше, распяв навсегда на осях системы координат. Я думаю, что утренняя песнь, о которой, писал Пруст и которая часто пронзает мне сердце без всякой причины, есть признание этого бесконечного объема, выдерживающего любое приближение.

Cегодня, когда я прикасался пальцами к клавишам телефона, в который раз уже почувствовал ностальгическое чувство как бы “соприкосновения” прошлого с настоящим. Словно уже это было со мной, словно все запахи, мелодии и звуки прошлого смешались в один терпкий коктейль и пронеслись возле моего лица. Словно мое детство промчалось передо мной в стремительной пляске видеопленки, поставленной на быструю перемотку. Для меня прошлое - это острова, с которых время стаяло и смело все, кроме любви.

Но теперь, теперь настоящее за ночь оседает мне на ресницы...свинцовы грузом и утром - не могу заставить себя открыть веки и взглянуть на божий мир. Божий? Боже! Как я хочу ее. Её тело, так расточительно, так небрежно целованное когда-то..столько раз в бездумной неге доступности, сейчас светится в моем "головном кинотеатре" как янтарный тончайший сосуд... я не могу даже представить что кроме нее есть еще женские тела...предназначенные для занятий любовью. Нет что-то неисправимо нарушено-разрушено в самой сердцевине моего организма!