[показать]

Зимой и летом одним цветом. Это совсем не новогодняя елка, а вечно белая прическа фронтмена группы Scooter. Недавно он выпустил четырнадцатый альбом забойного поп-техно Mind The Gap. ¤



Привет, Эйч Пи, до тебя очень сложно дозвониться, пришлось перебрать кучу телефонов. Ты сейчас где?

— В Гамбурге, на нашей студии, мы тут почти все время работаем. Очень много дел.



Чем занимаетесь? Записываете музыку или бизнес мутите?

— Музыка и только музыка. Мы буквально несколько минут назад закончили записывать ремикс песенки One Always Hardcore с нашего нового альбома. Первый сингл, Shake That, был неплохим, но, на мой вкус, слишком хаусовым, а тут мы сделали extended club mix, и он мне очень нравится. Настоящий хардкор, Scooter-style, то есть именно такая музыка, которая меня заводит.



Кстати, а почему все-таки Scooter?

— Мне даже нечего сказать по этому поводу, за нашим названием не стоит никакой особой истории. Это ведь было очень давно, мы тогда записали свою первую песню и не знали, как назвать наш проект. Кто-то предложил Scooter, а потом, когда мы раскрутились, уже поздно было что-то менять.



А у тебя самого есть скутер или мотоцикл?

— Нет, я не увлекаюсь двухколесной техникой. Я больше люблю машины. Особенно старые тачки 60-х годов. Например, "Мини-Купер" или "Ягуар Е-Type" 63-го года выпуска — это мой любимчик. Тогда умели делать особые машины, стильные, с мощными движками. Я просто схожу с ума, когда слышу, как урчит мой малыш.



Чем твой новый, 14-й альбом отличается от предыдущих?

— Мне кажется, это настоящий прорыв. Там намешаны практически все стили танцевальной музыки: хаус, транс, техно, электро. Когда мы его записывали, у нас не было какой-то особой концепции, мы просто делали такую музыку, которую нам бы самим хотелось переслушивать.



А на нем будут какие-нибудь русские слова, вроде "супермужик"?

— Ммм... Нет, кажется, нет. Все будет только на английском.



А почему вы не поете на немецком?

— Мы с самого начала не планировали петь на немецком. Все мои любимые песни — на английском, и я начал петь на этом языке еще до того, как появился Scooter. У нас есть всего одна немецкая песня, мы записали ее года три назад. Это трансовый кавер на трек восточногерманской группы City. Мы сделали ее специально для сборника, на котором одни немецкие группы перепевали песни других, и пока больше не планируем записей на родном языке.



Знаешь, в России популярны две группы из Германии — Scooter и Rammstein. А ты знаком с Тиллем?

— Да, я с ним знаком, мы встречались на какой-то музыкальной конференции. Потом засели с ним в баре, много разговаривали о музыке... ну, и выпили немало.



Вам случайно не пришло в голову попробовать поработать вместе? Интересный трек мог бы получиться...

— Нет, мы просто сидели, обсуждали гастрольную жизнь, автобусы, в которых мы ездим по стране, города, в которых выступали. Потом, когда напились, много смеялись, но до совместного проекта как-то не договорились. Но мы по-настоящему понравились друг другу, так что все может быть.



А ты много знаешь знаменитостей?

— О боже, сложный вопрос. Я знаю почти всех немецких музыкантов и очень многих известных диджеев. С парнями из Modern Talking дружу, но я не придаю значения тому, знаменит человек или нет, просто общаюсь со всеми, кто мне нравится.



Какую музыку ты слушаешь?

— Когда мы приезжаем на гастроли в какую-нибудь страну, я всегда включаю радио, чтобы понять, что тут популярно, послушать, как звучат песни на родном языке. А еще я слушаю разную электронную музыку, практически все направления, которые играют в клубах. Но больше всего люблю транс. Мои любимые исполнители — Tiesto и Paul van Dyke.



А в клубы ты часто ходишь? Какой твой любимый?

— Стараюсь выбираться куда-нибудь каждые выходные. Из всех мест, в которых я был, мне больше всего понравился клуб в Одессе. Кажется, он назывался "Ибица" — огромный клуб прямо на берегу, со своим пляжем, прекрасной музыкой и очень красивыми людьми. Ну, и на Ибице мне нравится, в больших клубах типа Pacha или Privilege. В Гамбурге тоже есть несколько небольших, очень уютных мест. Главное в клубе — правильная публика и хороший диджей.



Ты сам пробовал сводить пластинки?

— Да, но делаю это очень редко и только на домашних вечеринках. Я никогда не хотел быть диджеем, мне всегда больше нравилось делать музыку или продюсировать чьи-то треки, чем сводить.



Что ты больше любишь: студийную работу или живые концерты?

— Дурацкий вопрос. Мне нравится и мне по-настоящему нужно и то и другое. В студии можно бесконечно экспериментировать со звуком, но понять, что получилось, можно только на концерте. Я люблю сцену, атмосферу концерта, крики фанатов — все это очень важно для меня.



Самый сильный момент во время концерта?

— Когда ты только выходишь на сцену и чувствуешь волну, идущую из зала, момент, когда толпа видит тебя и начинает сходить с ума. Перед шоу я всегда нервничаю, меня просто трясет, но один шаг на сцену — и все как рукой снимает.



Ты помнишь свое первое выступление?

— Конечно. Гамбург, январь 1994 года. Нас пригласили в клуб играть на дискотеке. Это был настоящий кошмар. Мы не могли справиться с аппаратурой, нам казалось, что все идет не так, как надо, что мы облажались по полной. Мы тогда сыграли всего три песни. Но, как ни странно, публике понравилось.



А самый экстремальный концерт в твоей карьере?

— Это же был и наш самый короткий концерт. Пару лет назад нас пригласили на фестиваль в Норвегию. Прямо перед нами выступали парни из эмтивишной передачи "Чудаки", и они предложили зрителям кидать всякий хлам на сцену. Так что когда мы вышли, нас встретил шквал пивных банок и всякого дерьма. Зрители все были в стельку пьяные, и им это казалось забавным. Мы отыграли секунд 45, и все, больше мы не выдержали. Просто развернулись и уехали.



Стейдждайвингом не увлекаешься?

— Я пробовал пару раз, но мне не очень понравилось. Я люблю общаться со зрителями, могу спуститься со сцены в толпу, но не прыгать. Мне кажется, это слишком по-панковски.



А как ты готовишься к концерту? Заряжаешься чем-нибудь?

— Никаких наркотиков мы не принимаем, если ты об этом. Максимум, что мы можем себе позволить, — энергетический коктейль, иногда с водкой. Еще где-то за полчаса до выступления мы врубаем быструю музыку погромче, чтобы проникнуться атмосферой. А еще я занимаюсь спортом, без этого два часа на сцене просто не выдержать. Хожу в тренажерный зал, бегаю по утрам.



Что, каждое утро?

— Ну, если честно, нет — это было бы слишком. Несколько раз в неделю, не чаще. На гастролях, бывает, и того реже. Но мне вроде хватает.



И последний вопрос. Все-таки, how much is the fish? И что это значит? Потому что, если честно, я вообще не врубился в смысл этой песни.

— На самом деле ты и не мог врубиться. Просто у нас был готовый трек, а названия не было. И тогда я вспомнил очень старую панковскую песенку, где-то начала 80-х. Она вся была про рыбу и овощи, и смысла в ней было не больше, чем в нашей. И тогда я сказал: "А давайте назовем песню How much is the fish". Это строчка из той песни. Никто не поймет, в чем дело, и все будут у нас спрашивать и вообще будут постоянно говорить о ней. Получился крутой пиар: прошло уже столько времени, а до сих пор спрашивают.