Приехали ночью в дорожной пыли,
В квартиру вошли беспринципно нахрапом,
Подняли ее и с собой увезли.
Исправно работают руки Гестапо.

А там коридоры узки и темны,
И ахнула мать, сыновей различая,
Стояли они вчетвером у стены,
Глаза опустили и страшно молчали.

Сказал офицер перепуганной ей:
«Мамаша, мне жаль. В половине шестого
За ложь расстреляют троих сыновей.
Тебе одного оставляем, любого».

И сердце у матери дрогнуло враз,
Ведь каждое имя сыночка, как порох,
Как подлое слово того, кто предаст,
Как выстрел в троих… Но в которых,
в которых?

Стоят сыновья и не смотрят на мать,
И думает каждый: не надо, не надо,
Не надо меня из беды вынимать.
Другого спаси, кто находится рядом.

А слезы текут. Одного-то спасти,
Но быть в умерщвленьи других виноватой.
– Готовсь! Закричала: «О Боже, прости!»
И встала у стенки с родимыми. Пятой.