«Рок-н-ролл образовал вокруг увлечённой им молодёжи невидимое кольцо, отделившее её от «потустороннего, упорядоченного мира». За пределами кольца остались их родители, их школьные учителя, их старшие родственники и знакомые. Сам язык их общения изменился до неузнаваемости: он состоял из словечек, почерпнутых в лексиконе наркоманов, бездомных негров и гомосексуалистов. Даже одежду они придумали себе верёвочно-джинсовую, с бусами и заплатами, непохожую на «мирскую», – и им казалось, что они «преодолели» липкое тяготение мира корысти и лжи…
     Жизнь представлялась им сплошным незапрограммированным приключением. «…Приключения могли быть интеллектуальными: йога, оккультизм, Дзен, сексуальные теории Вильяма Рейха – всё это в обязательном порядке «изучалось» в бродячих общинах. Хэйт прибавил к этому ещё и чисто психоделические элементы: индийского учения, пророческий Ай Цин и тексты тибетского буддизма, которые привлекали их описаниями невероятных видений… Приключения могли быть эмоциональными – тогда они заключались в интенсивном общении между членами психоделического братства. И наконец приключения могли быть экзистенциальными – и тогда ими наслаждались в параноидальных парах наркотиков». Им представлялось, как пишет Боноски, что врачевать социальное безумие можно лишь лошадиными дозами безумия собственного.
     Тот самый мир, которому эти «бунтари» бросили вызов, от лживых богов и лицемерных табу которого они «ушли навсегда», – этот мир мог торжествовать. Музыкально-шумовой угар и наркотические фантазии не представляли для него какой-либо опасности.
     …В этих разрозненных высказываниях – «о проникновении в самих себя» и о некоей автономной «культуре хиппи» – содержались уже определённые оценки-определения той «контркультуры», которая явилась порождением и наследником движения, а затем, когда надежды на магическое воздействие этой «контркультуры» на всю общественную жизнь в Соединённых Штатах не оправдались, была ассимилирована той самой буржуазной массовой культурой, против которой поначалу она «боролась». И при этом привнесла в массовую коммерческую культуру голливудского производства весьма ценный компонент, «освободив» её от пут не только ханжеской, мещанской, но и всякой иной морали.»
     Г. Оганов. Как гримируется Серый Волк (Москва, 1980).