Это цитата сообщения Нина_Симоненко Оригинальное сообщение

Другой взгляд на декабриста Михаила Федоровича Орлова

             Другой взгляд на декабриста  Михаила  Федоровича

                                                                 Орлова

Автор Н. Симоненко

                 «В салонах Москвы повторялась тогда

                 Одна ростопчинская шутка:

                «В Европе – сапожник, чтоб барином стать,

                 Бунтует – понятное дело!                                          

                 У нас революцию сделала знать:

                 В сапожники, что ль захотела?»

      Михаил Федорович Орлов и  князь  Алексей Федорович Орлов – сыновья среднего из пяти знаменитых братьев Орловых – графа  Федора Григорьевича Орлова.  Оба брата рождены одной матерью. Но судьбы их сложились по-разному.   Старший Алексей стал приближенным императора Николая I, , получил графский титул, а позднее и княжеский,  Михаил  обрел известность как декабрист и  либерал.

       Именно его, Михаила Орлова, дом на Пречистенке в Москве значится во всех путеводителях. Скромный двухэтажный дом с балконом, без особых украшений, кажется, и ценности-то художественной не представляет. Но сохранился. Как дом декабриста.    

Некоторые исследователи считают, что Михаил Орлов был в свое время чуть ли не в числе зачинщиков декабрьского восстания. И царь намеревался его казнить. И только заступничество старшего брата спасло Михаила от казни. Всегда очень интересно поразмышлять, почему в одной семье вырастают такие разные братья, с такими разными судьбами?

По пословице: «Посеешь характер – пожнешь судьбу». Впрочем, Н.В.Гоголь в повести «Тарас Бульба» это уже объяснил.

А начинали братья Алексей и Михаил одинаково. Оба участники Отечественной войны 1812 года, оба храбрецы и удальцы, оба были награждены не раз за смелость и отвагу. У Михаила в числе наград и золотая сабля за храбрость, и орден Святого Георгия 4-го класса, и ордена Святой Анны 2-ой степени с алмазами и Святого Владимира 3-й степени, и три иностранных ордена. В 1814 году именно Михаил подписывал с русской стороны акт о капитуляции Парижа.

Почему же дальше дороги братьев Михаила и Алексея разошлись? Один стал членом тайного общества и видным деятелем декабристского движения, а другой вышел на Сенатскую площадь усмирять восставших, стал шефом  жандармов.

      Вот как об этом пишет их современник писатель Ф.Ф.Вигель:

 «Завидна была их участь в юности; завиднее ее не находил я. Молоды, здоровы, красивы, храбры, богаты, но не расточительны, любимы, уважаемы в первых гвардейских полках, в которых служили, отлично приняты в лучших обществах, везде встречая нежные улыбки женщин, - не знаю, чего им недоставало. Судьба, к ним столь щедрая, спасла их даже от скуки, которую рождает пресыщение: они всем вполне наслаждались. Им бы стоило только не искушать фортуну напрасными затеями, а с благодарностью принимать ее дары. Старший брат, Алексей, так и делал. А второму, Михаилу, исполненному доброты и благородства, ими дышащему, казалось мало собственного благополучия: он беспрестанно мечтал о счастии сограждан и задумал устроить его, не распознав, на чем преимущественно оно может быть основано. (…) Он, как ладья, тяжелым грузом дум обремененная, отважно пустился в море предприятий и расшибся о первый же подводный камень». 

      Вернувшись с войны 1812 года героями, представители воевавшего поколения ожидали, что им найдут применение в своем отечестве, и они получат достойные должности, обладая таким жизненным опытом, побывав за границей, узнав многое о французской революции. Но император Александр Iрассудил иначе. Оберегая Россию от западных либеральных идей, он остерегался и наших героев, вкусивших «воздуха свободы». Все они, вернувшись из заграничных походов, остались не у дел, отправлены на пенсию, на отдых. Не всем это было по душе. Многие взроптали, стали собираться в тайные общества. Среди таких оказался и Михаил Орлов. Он жил в Кишиневе, примкнул к членам Южного тайного общества, стал играть в нем заметную роль. Мог бы даже возглавить тайную организацию. Но воспротивился его тесть, Раевский Николай Николаевич старший, который отдал за Михаила свою дочь Екатерину. Отец беспокоился о судьбе дочери и будущих внуков…

Но совсем вырвать Михаила из тайного общества Раевский не смог, так как дочь Екатерина  всячески поддерживала устремления своего мужа быть членом этого общества. Не зря же ее за сильный и властный характер и за либерализм воззрений, как заметил П.В.Анненков, прозвали Марфой Посадницей. Ее самолюбие тешило, что их дом – полная чаша, открыт для друзей, которые ежедневно спорят до хрипоты, читают стихи, философствуют. Вот строки из ее письма: «У нас беспрерывно идут шумные споры – философские, политические, литературные и другие; мне слышно из дальней комнаты».

Портрет Екатерины Николаевны Орловой.

А.С.Пушкин был частым гостем у них. Он даже был влюблен в Екатерину Раевскую.  Когда она выбрала Михаила Орлова в мужья, поэт был обескуражен. В своем письме к другу, А.И.Тургеневу, он даже написал об этом: «Здесь такая каша, похуже овсяного киселя. Орлов женился. Вы спросите, каким образом? Не понимаю».

Михаил Федорович Орлов  в кругу семьи,  с домашними был очень мягок и уступчив. Это для врагов Отечества он был грозным воином, а своей жене всегда уступал. Мы знаем, что Пушкин хорошо знал и самого Михаила Федоровича, и его жену. На полях своих черновиков он нередко рисовал портреты тех, кто занимал его помыслы в данный момент. И как человек внимательный подмечал подчас такие детали, что рисунки его о многом говорили без слов. Рисуя чету Орловых, поэт на первом плане всегда изображал Екатерину Николаевну с ее железным профилем. За ней – ее супруга, который слегка выглядывал из-за головы жены.  Михаил всегда как бы спрятан за женой, словно был на вторых ролях, и мужественный, волевой профиль супруги всегда заслонял лицо мужа.

На сохранившихся теневых картинках  Г.Олизара  запечатлен момент сватовства Михаила к Екатерине. И на них недвусмысленно изображена лидирующая роль невесты: вот жених с цветами, Екатерина с веником и замахивается на жениха. Вот он покорно держит пряжу, сидя у ее ног, а она сматывает клубок. То есть все, кто общались с этой парой, отмечали, так или иначе, кто в доме хозяин. Она, видимо, была  женщиной с амбициями, ей хотелось играть в жизни  важную роль, блистать в салоне, собирая известных людей. И она этого добилась. Хотя, если бы не Пушкин, прославивший ее в своих стихах, возможно, о ней бы никто и не вспомнил.  Нет, еще Ф.Ф.Вигель вспомнил, и очень едко: «Катерина Николаевна, старшая дочь Николая Николаевича Раевского, была тогда очень молода и даже, говорят, исполнена доброты, которой через несколько лет и следов я не нашел».

Чета Орловых. Рисунок А.С.Пушкина.

В семье Раевских не все были рады декабрьскому восстанию. Отец Екатерины  отговаривал Михаила становиться во главе Южного общества. Младший брат ее резко отрицательно относился к мужу младшей сестры Марии – декабристу С.Г.Волконскому, если не сказать, что просто его ненавидел.  А вот Екатерина Николаевна, «наша Марфа Посадница», приветствовала декабрьский мятеж и поступок своей сестры Марии. Она говорила о том, что поступила бы так же, как сестра, отправилась бы за мужем в Сибирь. Еще неясно, чего тут больше, любви к супругу или демонстрации, эпатажа. (Уже давно известно, что Мария Волконская-Раевская не  любила мужа, который был намного старше ее, и, по свидетельству декабриста Якушкина,  в ссылке рожала детей от другого мужчины, от декабриста Поджио).

Обе сестры не пожалели отца, родственников, детей. Отец, генерал Раевский, все годы, пока дочь Мария была в ссылке с мужем, хлопотал о смягчении наказания для дочери и зятя. В последний раз его старания упросить государя Николая Iоблегчить участь ссыльных в Сибири не увенчались успехом, государь был холоден с Раевским. И тот от отчаяния, проскакав 40 верст без отдыха, заболел и умер.  «Выстроенный им (Раевским) идеальный мир большой дружной семьи утоплен, 1825 год разрушил семью и  до основания. В детях были его надежды. Их отняли,  и он умер». (Т.Галушко «Мои Раевские»).

Судя по всему, 1825 год разрушил и жизнь самого Михаила Федоровича.  Он и прожил так мало, потому что не оправился от шока после наказания. И хотя  избежал казни, но в его душе она совершилась. Ведь был и стыд оттого, что брат хлопотал, что потом пришлось тихо жить под надзором полиции в Калуге, когда его собратья по восстанию отправились в Сибирь. Все переживания, связанные с этим, не прибавили ни душевного, ни физического здоровья.

Отшумев, отспорив, пообщавшись с полицейскими чинами, наш Михаил Федорович обратился теперь к простым радостям жизни: семейному очагу, природе, к домашним животным и уходу за ними, к земле. «Укатали Сивку крутые горки»… И когда редактор журнала «Русский инвалид» Воейков решил, что настало время бывшему декабристу М.Ф.Орлову вновь вернуться на литературное поприще и показаться на люди, Орлов написал: «А.Ф.Воейкову отвечаю – нет! Не хочу выходить на поприще литературное и ни на какое! Мой век протек, и прошедшего не воротишь. Да мне и не к лицу, и не к летам, и не к политическому состоянию моему выходить на сцену и занимать публику собою. Я счастлив дома, в кругу семейства моего, и другого счастия не ищу. Меня почитают большим честолюбцем, а я более ничего как простой дворянин. Ты же знаешь, что дворяне наши, особливо те, которые меня окружают, не великие люди! Итак, оставьте меня в покое с вашими предложениями и поверьте мне, что с некоторою твердостию души можно быть счастливым, пахая землю, стережа овец и свиней и делая рюмки и стаканы из чистого хрусталя».

      В конце жизни у Михаила Федоровича было полное расстройство дел, долги, его фабрика хрусталя была убыточна. «Он не видел выхода». Эта ситуация внушает сочувствие к человеку, но вызывает и недоумение: как же он, не умея устроить дела в своем маленьком хозяйстве, брался изменить жизнь   в такой огромной стране, как Россия, в  1825 году? И еще: что ему тогда мешало составить счастье своих собственных крепостных, отпустив их на волю, как это сделала графиня Анна Орлова-Чесменская?

      И еще одна деталь, наводящая на размышление. После смерти двоюродной сестры графини Анны Орловой-Чесменской князь Алексей Федорович Орлов взял себе на память любимую икону Анны и ее монашескую шапочку, которую отыскал среди ее заветных вещей. В семье его родного брата Михаила  потомки с трепетом хранили барельефный портрет  княжны Таракановой.     

Умер Михаил Федорович Орлов 54 лет отроду в 1842 году и похоронен на Новодевичьем кладбище Москвы. Его жена Екатерина пережила мужа на 43 года и впоследствии похоронена рядом с ним. На могиле декабриста М.Ф.Орлова нет креста. А на его смерть сочинил стихотворение на немецком языке католический пастор.

Когда Ф.Ф.Вигель в своих «Записках» писал об Алексее Орлове, что «он рожден был для одной России», следующей фразой  была: «В Михаиле почти все заимствовано было у Запада: в конституционном государстве он равно блистал бы на трибуне, как в боях; у нас под конец был он только сладкоречивым, приятным салонным говоруном».

      У  четы Орловых остались дети. Сын Николай  и дочь Анна. У обоих потомки дожили до наших дней. Все они являются потомками не только декабриста Орлова, но и через Раевскую – М.Ломоносова.

Текст Нины Симоненко из книги "Тайны графской усадьбы".

***

Серия сообщений "***ОРЛОВЫ БРАТЬЯ. ПОТОМКИ":
Часть 1 - Мои находки. Портрет Григория Орлова
Часть 2 - Светлейший князь Григорий Орлов и его две Екатерины
Часть 3 - Где могила жены Григория Орлова?
Часть 4 - Другой взгляд на декабриста Михаила Федоровича Орлова
Часть 5 - О графине Анне Орловой-Чесменской
Часть 6 - "Спит в Донском монастыре русское дворянство"...
...
Часть 49 - Гатчина на старых фотографиях
Часть 50 - Скульптурные портреты графа и графини Орловых
Часть 51 - Автограф Байрона, или Почему граф В.Г.Орлов был зол на сына