Льва Толстого хоронили армяне Доклад начальника Петербургского охранного отделения полковника фон Коттена министру внутренних дел Российской империи:

«В дополнение к донесениям от 8 сего ноября докладываю Вашему Высокопревосходительству сведения о происходивших 9 сего ноября волнениях учащейся молодёжи… по случаю дня погребения умершего Л. Н. Толстого.

В 12 часов дня была отслужена в Армянской церкви панихида по покойном Л. Н. Толстом, на которой присутствовало около 200 человек молящихся, преимущественно армян, и незначительная часть учащейся молодёжи. По окончании панихиды молящиеся разошлись, но чрез несколько минут в церковь начали прибывать студенты и курсистки.

Оказалось, что на входных дверях университета и Высших женских курсов были вывешены объявления, что панихида по Л. Н. Толстом состоится 9 ноября в час пополудни в вышеозначенной церкви.

Армянское духовенство вторично совершило панихиду, к концу которой церковь уже не могла вместить всех молящихся, значительная часть которых стояла на паперти и во дворе при Армянской церкви. По окончании панихиды все находившиеся на паперти и на церковном дворе пропели «Вечная память» На фото: Студенты на похоронах Льва Толстого: М. Бархударян, Е. Ходжамирян, Р. Парон-Саркисов, О. Мебурнутов. Источник: Владимир Бархударян «История армянской диаспоры Москвы и Петербурга».

Заупокойный молебен по человеку, отлученному от Русской Православной Церкви и преданному анафеме, да еще при отсутствии евхаристического общения между Русской и Армянской Церквами, мог бы стать серьезным поводом к напряжению отношений.

Неприязнь Церкви к писателю достигла такого накала, что на церковной стене в селе Тазове Курской губернии появилась роспись «Лев Толстой горит в аду».

С подачи Синода изображение графа помещали на утюгах, чтоб постоянно «жарился» и каждый мог в него плюнуть.

Мужественный священнослужитель, посчитавший невозможным прощание с великим писателем без заупокойной молитвы - трудно ответить достоверно, который из двух священников указанной в отчете церкви Св. Екатерины взял на себя такую ответственность — Григорий Григорьевич Тер-Григорянц или Николай Иванович Кюрдян (1880–1937).