[500x272]

«Аты-баты, шли солдаты…»

[500x283]

«Аты-баты, шли солдаты…»

Весь февраль съемки велись на пределе возможного. Были отсняты объекты: «поле у обелиска» (лети погибших бойцов приходят к могиле своих отцов), «улицы города», «строевой смотр», «дороги войны». За месяц было отснято более полутора километров цветной кинопленки, но готовый материал долго не могли проявить — на студии Довженко не было лишней гехнюш.А когда очередь до «Аты-баты…» наконец-то дошла, выяснилось ужасное — многое из отснятого оказалось браком. Причем произошло это по вине самой студии — когда группу отправляли в экспедицию, то забыли поменять рамку с обычного кадра на широкоэкранный.В итоге перед группой встала проблема: как переснять испорченное, если те же войска удалось выбить на ограниченное время с большим боем? Однако, как ни крутили, но иного выхода, как вновь идти на поклон к министру обороны Андрею Гречко, придумать не сумели. Ходоком опять стал Леонид Быков.Едва режиссер переступил порог министерского кабинета, как на него обрушился поток смачного российского мата. «Что явился, мать-перемать! Министерство обороны для тебя лакеи, что ли? Да я вас всех в…у и высушу…» Быков стоял потрясенный, вытянув руки по швам, как будто солдат-первогодок.

Да и как не встать, когда в тебя бросает громы-молнии член Политбюро, да еще Маршал Советского Союза. К тому же хозяин кабинета был прав: измотанные февральскими съемками солдаты имели право на заслуженный отдых, и не их вина была в том, что у киношников отказала проявочная техника.

Между тем Гречко малость успокоился и, устало опустившись в кресло, спросил: «Что, так и будешь молчать?». Гость наконец поборол свою робость и как можно деликатнее изложил суть проблемы. При этом тактика им была избрана беспроигрышная: Быков напирал на то, что снимается фильм о войне, о героизме советских солдат и преемственности поколений. А Гречко сам был фронтовиком, и эта тема для него была святая.

Вот почему уже спустя несколько минут его гнев сменился на милость, и он по громкой связи вызвал к себе своего помощника. Когда тот застыл в дверях, министр коротко приказал: «Разберись с этими горе-киношниками. О проделанном доложи». В итоге «добро» на продление сроков военной экспедиции было получено и съемки под Загорском продолжились. Правда, разнос, устроенный Быкову министром, очень скоро аукнется режиссеру серьезными проблемами со здоровьем, но об этом речь впереди.

 

В середине марта снимали кульминацию фильма — последний бой роты Суслина. К тому моменту морозы уже отступили, но легче от этого не стало: съемки велись от рассвета до заката со множеством дублей. Затем были отсняты объекты: «проселочная дорога», «у хаты Вари», «станция», «железнодорожный тупик».

Быков пишет завещание.
7 апреля съемки под Загорском были благополучно завершены, но буквально на следующий день Быкова свалил инфаркт — второй по счету (первый он тоже заработал на киношной ниве, когда снимал в 64-м году своей первый режиссерский дебют — комедию «Зайчик»). Быкова определили в одну из столичных клиник. Видимо, чувствовал он себя там весьма неважно, если вдруг надумал написать… завещание.

Написав завещание поздно ночью, когда все спали, Быков запечатал его в серый конверт и спрятал в тумбочку. А в десятых числах апреля вручил его редактору киностудии имени Довженко Эмилии Косничук, которая приехала из Киева специально его навестить и заодно сообщить, что от фильма его никто отлучать не собирается (Быков думал, что так произойдет после скандала с Гречко). Когда встреча подходила к концу, Быков извлек на свет запечатанный конверт и передал редактору.
[500x283]
При этом сказал: «Вручите Николаю Мащенко и Ивану Миколайчуку как-нибудь». — «Как это как-нибудь?» — удивилась Косничук. «А так, — улыбнулся Быков. — Когда захотите, пожав плечами, редактор спрятала конверт в сумку. Самое интересное, что, принеся послание к себе домой, она положила его в шкаф и… забыла на несколько лет! Распечатают завещание Быкова через три года, за несколько дней до его трагической гибели.

Дни шли за днями, а здоровье Быкова никак не улучшалось. Он всей душой рвался домой, в Киев, но врачи стояли на своем: надо продолжать лечиться. Быков от отчаяния чуть на стенку не лез. 20 апреля, в письме все той же Эмилии Косничук (редактор студии имени Довженко) рука режиссера вывела полные грусти строчки: «Все цветет, лопаются почки, поют соловьи. Часами смотрю на воду, а жить не хочется.

Это не фраза кокетничающего юноши. Нет. Просто не вижу смысла. Раньше хотелось достать клочок земли, построить халупу своими руками. А сейчас даже этого не хочется… глубокая ночь».26 апреля, когда Быков все еще лежал в больнице, в Москве от сердечного приступа умер министр обороны А. Гречко. Зла на него Быков никогда не держал и тот досадный инцидент, который приключился между ними в феврале, уже успел благополучно забыть. Тем более что именно Гречко помог ему завершить работу над натурными эпизодами под Загорском.

Триумф и трагедия Леонида Быкова.

В Киев Быков вернулся аккурат к майским праздникам. И его настроение сразу изменилось. В утопающей в зелени столице Украины жизнь казалась прекрасной и счастливой. А тут еще и любимая работа подоспела: 10 мая в павильонах киностудии имени Довженко были возобновлены съемки «Аты-баты…».

К удивлению всех присутствующих, только что вернувшийся из больницы Быков начал работу не с самого легкого для себя ЭПИЗОДИК в нем его герой — ефрейтор Святкин — лихо отплясывал перед своими однополчанами «Цыганочку». На съемках режиссер выглядел бодрым и веселым, и никто из его коллег, глядя на него, вряд ли мог себе вообразить, что каких-нибудь пару недель назад этот человек готов был уйти из жизни.

В течение полутора месяцев в павильонах студии имени Довженко были отсняты следующие объекты: «канцелярия роты», «кабинет начальника училища», «квартира Кости», «буфет», «вагон», «хата Вали», «госпиталь», «чердак», «казарма». 21 июня съемки фильма были благополучно закончены, после чего в течение двух месяцев шел монтаж. 27 августа фильм был сдан руководству киностудии, причем практически без поправок.

Та же история повторилась и в Госкино. Там в эти же дни принимался другой фильм о войне — «Восхождение» Ларисы Шепитько — так фильм Быкова был поставлен в пример: дескать, вот какое кино о минувшей войне нам нужно — героическое, зовущее на подвиги. А фильм Шепитько, как мы помним, был назван «религиозным и упадническим».

«Аты-баты, шли солдаты…» вышел на широкий экран 25 апреля 1977 года. Касса, собранная им за несколько месяцев проката, выглядела внушительно: его посмотрели 35 миллионов 800 тысяч зрителей. Для фильма о войне это был рекорд: последний раз нечто подобное было в 1974 году, причем опять же с фильмом Леонида Быкова — его «В бой идут одни «старики» собрал 44,3 млн. зрителей.

В ноябре 1977 года за оба последних фильма Леонид Быков был удостоен Госпремни Украинской ССР. Однако радость от этого события была безнадежно испорчена. Виновником этого стал 19-летний сын лауреата Олесь, который оказался замешан в криминальной истории. А произошло вот что. Друзья Олеся предложили ему покататься на отцовской «Волге», на что тот ответил согласием. Он выпросил у родителя ключи от автомобиля, объяснив ему, что хочет восстановить водительские навыки.

А едва выехал за порог дома, как тут же в салон подсели его друзья. Но у тех на уме было совсем иное. Накатавшись вволю, они тормознули «Волгу» возле ювелирного и, попросив Олеся подождать их, скрылись в магазине. А спустя пять минут гуртом выбежали обратно и приказали Олесю что есть силы жать на газ. Оказывается, они ограбили магазин и скрылись с места преступления на быковской машине.

Но кто-то из случайных прохожих успел запомнить ее номер, и уже вечером этого же дня всю гоп-компанию повязали. Включая и Быкова-младшего. Когда Леонид узнал об этом, у него случился третий инфаркт (второй, как мы помним, он заработал на съемках «Аты-баты…» в начале 76-го).

Однако лечь в больницу Быков отказался. Не смог он приехать и на церемноию награждения его госпремией, поскольку ему было стыдно за сына. Он даже заявил, что отказывается от столь высокой награды, поскольку недостоин ее. Когда об этом узнал первый секретарь ЦК КП Украины Щербицкий, который обожал фильмы Быкова, он распорядился отправить премию лауреату на дом.Быков принял награду прямо в постели, а на все его возражения ответ был один: «Таково пожелание товарища Щербинкою…» Что касается Олеся, то ему помогут избежать более сурового наказания именно заслуги его отца: в то время как его приятели, ограбившие ювелирный, получат по 15 лет тюрьмы, он отделается годом пребывания в психушке.

Источники http://www.leonid-bykov.ru/staty/18.htm

http://1001material.ru/19987.html

Знаменитая фраза «Мужчина не плачет – мужчина огорчается» родилась из общения Леонида Быкова и Вано Янтбелидзе который побывал в Запорожье

в этом году исполнилось 40 лет со дня создания фильма) и «Аты–баты, шли солдаты...» и о том, как сложилась его жизнь, «Индустриалке» рассказал Вано Янтбелидзе, сыгравший Вано из «второй поющей эскадрильи». Кстати, в январе у него еще один юбилей — артисту исполняется 60 лет. 
– Как вы познакомились с Леонидом Быковым? – поинтересовалась «Индустриалка» у Вано Янтбелидзе.
– Я учился на первом курсе Тбилисского театрального института, когда меня утвердили на роль Вано в фильме «В бой идут одни «старики». Меня вызвали, были пробы. Тогда и познакомился с Леонидом Быковым.
А началось с того, что к нам в Тбилиси приехал второй режиссер фильма Вадим Чорнолих, он искал молодого актера на роль Вано. Я показывал ему актеров из института и театров. А потом он попросил мою фотографию. Я дал и поинтересовался — о чем фильм? «О летчиках, его надо снять за два–три месяца» – «Да вы что? Нет, за три месяца я не научусь летать». Я думал, что мне придется летать (смеется). Потом пришлось, я летал и даже прыгал с парашютом.
– На самом деле летали или это была имитация?
– Какие–то кадры снимали — и таран, и снижение. Но там был такой экран — полное ощущение, будто ты летаешь. Имитация такая, что не поймешь — это правда или нет.
– Что особенно запомнилось на съемках «Стариков»?
– Все помню, потому что это был мой первый фильм. Я впервые сел в самолет и увидел Украину, Киев, съемочную площадку, этих актеров, познакомился с Леонидом Быковым. Потом я играл во многих фильмах в разных странах — в Советском Союзе, в Англии, Франции, Германии. Но первый фильм! 

[показать]

Потому и считаю второй родиной Украину, что тогда почувствовал — вот, начинается актерская жизнь, о которой я всегда мечтал. И первая роль — самая любимая.
– Сложно было вжиться в образ Вано?
– Не сказал бы. Играл самого себя — молодого человека, который в той ситуации, наверное, вел бы себя так же и так же говорил, к примеру «Я не затягиваюсь».
– Вы снимались еще в одном фильме Леонида Быкова – «Аты–баты, шли солдаты...». Что интересного происходило на съемках?
– В Загорске в массовке снимались настоящие милиционеры. Был один, как сейчас помню, Виноградов, он женился и попросил меня с друзьями прийти на свадьбу. Я пришел в ресторан, но оказалось, к тому времени свадьба уже закончилась и там остались гулять только милиционеры. Я стучал–стучал. В общем, у нас произошла драка. Милиционеры меня хорошо побили. 
Я три дня не мог сниматься. И я помню эти вечера, когда возле меня сидел Леонид Федорович и рассказывал очень многое. Кстати, именно там родилась фраза, которая потом прозвучала в фильме, «Мужчина не плачет – мужчина огорчается». То общение с Быковым – это был такой подарок судьбы! Он подарил мне фотографию с надписью, она висит у меня дома. 
– Как сложилась ваша творческая судьба?
– Я театральный актер. В 1975 году, после института, приехал в Телави. Сыграл в Телавском государственном театре более 150 ролей, некоторое время был руководителем этого театра. Сейчас играю редко. Если не понравится роль в театре или кино, то не играю.
Я – самый молодой актер Грузии, который стал заслуженным (в 1981 году), который получил государственную премию, дважды был лучшим актером страны.
– Почему не в Тбилиси работаете?
– Я и там работаю в двух театрах, но больше в Телави, где у меня большой дом возле театра. А от Телави до Тбилиси всего 
80 км.
– А как сложилась ваша личная жизнь?
– Сложно... Были хорошие и плохие дни. «Мужчина не плачет – мужчина огорчается». В моей жизни были моменты огорчений. Развелся с первой женой, вторая — умерла. Остались дочери от первого и второго брака, уже есть внуки. Старшая дочь — архитектор, младшая окончила институт туризма.
С третьей женой у меня сын, в этом году заканчивает 12–й класс. Такой баскетболист! Хочет стать дипломатом. Супруга — театровед, журналист, пишет романы и стихи, у нее вышло четыре книги. Работает заведующей отделом культуры города Телави.
– Правда, что вы связаны с производством вина?
– Да. Я менеджер винзавода Марани, который возглавляют мои друзья. Иногда пишут — брат, я так друга называю. Являюсь лицом этого завода, потому что в Грузии меня все знают и любят. Играю во многих телепередачах, сериалах, в фильмах, снимаюсь в рекламе.
– К слову, на съемки «Стариков» вы привозили из Грузии чачу.
– Да. Всем нравилось! Мы все садились за стол, нас было много, поэтому нельзя сказать, что мы там выпивали.
– Леонид Быков пил вашу чачу?
– Быков — нет. Он был очень такой... Профессионал строгий, непьющий.
– Многих актеров сгубило спиртное. Вы с этой проблемой не сталкивались?
– Люди пьют от невостребованности, а моя жизнь связана с театром. И это проблема, когда люди пьют водку. У нас же другие обычаи – застолья, вино. Тамада — как глава государства, он ведет стол, делает все, чтобы хорошо повеселились. Он может вдруг сказать: «Сейчас ты не выпьешь, тебе хватит». И человек не выпьет. Поэтому алкоголизм в Грузии — явление нечастое.
– Вам нравится жизнь в современной Грузии?
– Нравится, но хотелось, чтобы было еще лучше. По сравнению с жизнью в советские времена стало лучше то, что по–другому воспринимается мир. А хуже — то, что все было общее, а теперь этого нет. Но развивается страна. Не скажу, что плохо. Нормально, хорошо.
– В Запорожье сколько раз были?
– Один, к сожалению. Мне здесь понравилось. Особенно — Хортица, это чудо природы.
Спасибо директору киноконцертного зала имени Довженко Людмиле Зеленюк за содействие в организации интервью.
БЫЛ СЛУЧАЙ
– Когда снимали эпизод фильма «В бой идут одни «старики» на аэродроме под Черниговом, нужно было успеть снять задуманное между сумерками и ночью, буквально за полчаса. Все выстроили, время подходит. Актеры стоят наизготовку, и тут на заднем плане въезжает мотоциклист. Остановился с девушкой и смотрит, что там происходит. Кто–то сказал: «Ребята, огонь!». Достали автоматы и как дали очередь! Пара все бросила и побежала. А мотоцикл еще три дня лежал.