Вот у Лидары (Lidara), говорят, есть брат. И хотя он несколько младше Лидары, он уже знает, о чём надо писать. И у меня тоже, как, возможно, вы знаете, есть брат. И он тоже меня несколько младше - примерно на столько же, как брат Лидары младше Лидары. Но он уже тоже. А через пару лет - так тоже вообще.

Я давно хотела ознакомить шир.общественность с его первым серьезным произведением, написанным пару лет назад. И вот.

У кого украла, тот сам знает, что у него, а разрешение от брата получено неоднократно.

Барсучий жир
Тихо в лесу
Только не спит Барсук.
Уши свои повесил на сук,
И тихо танцует вокруг.
Слова народные.

Барсуки. Барсуки – тихие задумчивые животные, живущие в норах. Барсук олицетворяет саму задумчивость, мудрость. В лесу можно встретить множество барсуков, не раз уходивших в горы, чтобы познать ту самую далёкую туманную истину. Они жили в палатках, брали узелки еды с собой в дорогу. Лица у них задумчивые и печальные.

Сейчас я расскажу о жизни одного барсука по имени Тук. Он родился на барсучьем хуторе неподалёку от барсучьей варильни. Там делали барсучий жир. Тук с шести лет начал увлекаться варкой жира, так как у него вся родня этим зарабатывала. Через одну норку от него жил его лучший друг Подум. Они учились в школе в соседней деревне. Тук с Подумом часто уходили гулять и размышляли о вечном. Уже взрослые барсуки уходили в горы или в Запущенный Край. Тук и Подум очень любили работать. Староста дярёвни, дед Задум, любил барсучат. Он учил их походному делу, зная, что когда-нибудь они уйдут. Уйдут далеко. Но барсучата не понимали, зачем им это нужно, хотя очень любили разжигать костры и ставить палатки.

Барсуки становились всё взрослее и взрослее. Они кончили школу и работали подмастерьями в барсучьей лавке. Им нравилось работать на барсучьей фабрике. Наешься сала, а потом подержишь лапку над костром. Из лапки вытопится жир и упадёт в котёл. Из котла его перекладывают в баночки и продают в специальных норах-лавках. Подум работал продавцом, а Тук вытапливателем. Им обоим нравилась работа. Платили хорошо, и работа была интересная. Барсуки были ровесниками. Когда им исполнилось двадцать три, они стали совершеннолетними. На празднике Тук подошёл к Подуму и сказал:

— Слушай, старик, у тебя нет странного желания куда-нибудь свалить?
— Сейчас, посреди праздника?
— Да.
— На самом деле, есть.
— У меня тоже…
— Постой, это же безумие! Просто так уйти посреди праздника?! У нас же такие планы на жизнь…
— Да. Я тоже так думаю. Но меня непреодолимо тянет уйти в поход. Не знаю, почему.
— Нет. Это невозможно терпеть. Уходим завтра утром.

* * *

Ночью они собрали узелки, наложили подушек в кровать и записку: «Ушли. Ушли далеко и надолго». Накрыли одеялами кровати и ушли. Далеко и надолго.

Тук решил идти в Запущенный Край. Они шли быстро и молча. Запущенный Край — это пустынная земля. Она находится на северо-западе от Основной Земли. Раньше там было огромное поселение барсуков. Но — никто не знает, откуда — подкрался страшный зверь — Холод. Все ушли. Теперь там остались только иней и покинутые норы барсуков. Запущенный Край — земля отшельников. Некоторые барсуки вообще не возвращались оттуда.

Чем дольше шли друзья, тем холоднее становилось вокруг. Земля стала мёрзлой. Травы не было, а деревья вокруг были мертвы. У Подума в голове крутились странные тревожные мысли. «Странно. Очень странно. Вокруг становится всё холоднее и холоднее. Мы идём вперёд. Просто вперёд, но знаем куда. Мы идём к Истине. Эй! Что ты говоришь, Подум?! Подумай! Какая ещё истина? Это же безумие, бред… Бред? Боже! Я схожу с ума. Мы идём в пустоту. Нет. Нет, нет, нет. Отгонять эти мысли. Или я сойду с ума. Почему Тук всё время молчит? Он никогда раньше таким не был…»
— Да, я думаю о том же, — сказал Тук.
— Остановимся здесь, — сказал Подум.

Они разбили палатку, разожгли костёр, согрелись и легли спать.
На следующее утро они проснулись от запаха дыма. Выскочив из
палатки, они увидели страшную картину — палатка полыхала. В последний момент они успели выскочить из неё.
— Костёр!!! Забыли потушить! — кричал Подум. Было уже поздно.

Дальше они шли без палатки. Становилось темнее даже днём. Вокруг появлялось всё больше и больше покинутых норок. А барсуки всё шли, шли и шли. Опять же, вперёд. Шли несколько дней. Еда кончалась. Спать без палатки было холодно. А Тук думал: «О, как холодно… Хочется попасть на родной хутор… хочется посидеть с дедушкой Задумом у печки, как раньше. Хочется, хочется, хочется…»

Вдруг они услышали какой-то шорох сзади. Шорох усиливался.
Они обернулись. И тут земля позади как будто вскипела. Барсуки, не сговариваясь, покидали мешки и залезли на дерево. Земля под ними покрылась белым потоком. Этому потоку ничто было не страшно. Ни моря, ни пустыни. Когда всё утихло, Тук с Подумом слезли. Узелков как не бывало.
— Страшная всё-таки вещь — эти лемминги, — сказал Тук.
— Ну и где же эта чёртова истина?! Ни еды, ни палатки. Вокруг только холод, холод, холод. Мы остались у разбитого корыта. Всё. Смазываем лыжи, — проговорил усталым голосом Подум.
— Вот она. Вот, — сказал Тук.

Простуженные, голодные, полуживые они дошли до хутора.
Через неделю они были в отличной форме.
— Некоторые годами бродят в её поисках, а мы нашли её за две недели…
— Да. Ну, вот мы и дома.

Борис Чижых.