Они шли по вытоптанной тропе, и через полчаса тропа повернула, и они оказались на поляне, заросшей чем-то вроде сиреневой пены. Вдоль тропы торчали нечто, похожее на головки чеснока, из которых вились тонкие сиреневые нити. Головки были здоровыми, размером с кресло. Между чесноком ползали на гибких ножках жёлтые и оранжевые грибы.
- Не повезло, - хмуро проговорил Михалыч. - Этот чеснок - хищник.
Павел Андреевич счастливо улыбнулся.
- А я знаю, что делать. Он боится трёхногов, - с этими словами он достал крохотный плеер и врубил звук.
Над поляной зазвучало хрюканье, вперемежку с птичьим чириканьем. Чеснок раздулся, потом задрожал и стал быстро ввинчиваться в землю. Через пять минут дорога была свободной. Невена, раскрыв глаза, смотрела на розовые пеньки, заканчивающиеся гребешками, которые несмотря на отсутствие ветра колыхались.
- Это что же такое? - шёпотом спросила она.
- Трава какая-то, - ответил Павел Андреевич.
Они пошли дальше. Через час Павел Андреевич показал лежащую внизу, между одинокими соснами, поляну, которую покрывало нечто вроде белого с синем мха. Этот «мох» был высоким и почему-то позванивал. То там, то сям на поляне, на членистой ярко-красной конечности, как у насекомого, торчал ярко-красный лепесток, похожий на крыло мухи. Правда размеры его были около двух метров, да и нога была не меньше метра в диаметре и двух метров в высоту.
Лепесток задрожал. Пролетающая мимо, нимфа-летяга вдруг резко повернулась и направилась в сторону красного лепестка.
- Это лепесток, - пояснил Михалыч.
Минута и нимфа исчезла. Они так и не поняли, как это крыло сожрало нимфу. Крыло сыто наклонилось к земле под углом в сорок пять градусов.
- Тварь - с ненавистью произнёс Павел Андреевич, у него были личные счёты с этими лепестками. В самом начале изучения феномена он сам чуть не попался на зов хищника.
Они двинулись по тропе дальше, и тропа их вывела на каменистую осыпь. Павел Андреевич поднял руку, и они застыли.
На осыпи стояло крупное, с лошадь, существо. Они так и не поняли двуногое или трёхногое, так как третья не то нога, не то хвост, похоже вросла в землю и помогала существу держаться.
Существо было модного здесь сиреневого цвета и покрыто рыжими звёздочками. Оно имело корону из глаз на голове и два маленьких рога, по форме напоминающих рога лося. Вместо челюстей была воронка, снабжённая какими-то лопастями, которые методично рвали кого-то размером с кабана, лежащего у ног существа. Существо втянуло воздух, и низкий стонущий звук, похожий на вой бензопилы, понёсся из его воронки.
Псевдо гринписовцы молча переглянулись, Бранд тронул егеря за плечо, тот в свою очередь тронул Павла Андреевича и, увидев его побелевшее изумлённое лицо, Михалыч понял, что их экскурсовод видит впервые этого здоровенного лося-мясоеда.
Минута и на тропе стоял великолепный змеедракон, который заревел так, что все чуть не оглохли. Существо долго не раздумывало, присосавшись к тушке, оно выдернуло из земли свой хвост и рвануло вниз по осыпи, на трёх ногах.
Павел Андреевич трясущимися губами сообщил:
- Едрёна копоть! Новенький, таких я ещё ни разу не видел. Надо сообщить наблюдателям . Это же хищник.
Тропа опять завернула. Теперь они двигались назад к зданию-тазу. Невена посмотрела вниз. Там в долине происходили драматические события: стадо жёлтых трёхногов, размером с кабана, без голов и с двумя большими острыми рогами на спине, со всех ног, стуча копытами и трубя, как оркестр детсадовцев, удирало от большого, как верблюд, существа.
Существо было фиолетового цвета, украшенного ярко-красными пятнышками, оно было двуногим, но каждая нога представляла собой как бы две сросшиеся вместе трубы. Как было модно здесь, концы ног были гофрированными и опирались на мощные копыта. Поджарое и компактное тело не имело других привычных конечностей, но была снабжено тремя гладкими щупальцами, одно из которых защищало спину, а два других - бока. Щупальца заканчивались воронками, которые, как они уже поняли, были ротовыми отверстиями, из того места, на морде, которое было принято считать ртом, у существа торчало мощное красное роговое копье.
Кавалькада пронеслась мимо них. Все какое-то время молчали, переживая увиденное. Потом один из шведов, кажется Майкл, мрачно буркнул:
- Вообще чужое. Даже не могу представить, кто были исходной формой для этих. Ну и что с этим делать?
Невена, всё время молчавшая до этого, внезапно спросила:
- А почему Вы, Павел Андреевич, смогли сохраниться, не изменив форму. Вы же бывали внизу.
- А мы первое время все препараты на себе испытывали. Приходилось. Мы просили сначала помощи, но нам, как водится, просто не верили. Потом прислали вояк, попытались здесь всё уничтожить, а потом сделали вид, что нас нет, и объявили карантин. Теперь же, это всё используют, как тренировочную базу.
- Врёте, вы милейший, - возразил француз. - А как же то, что те, кто выжил, перестают воевать?
Павел Андреевич, задыхаясь от правды, проговорил:
- Вру, конечно, но не всё. Здесь вылечиваются самые сложные формы рака. Те, кто не боится, встают на ноги, но не многие… Мы так и не поняли принцип выбора, по которому даруется жизнь. Предполагаю, что в основе лежит уверенность и доброта, но не всегда. Вылечившиеся становятся охраной, они без этой зоны уже не могут жить.
- Вы тоже? - упрямо давила Невена.
- Нет. Могу. У меня есть другие причины быть здесь. У меня фобия. Я ненавижу мух, а здесь их нет. Если бы ещё и жена исчезла, то я бы изучал это всю жизнь, - Павел Андреевич улыбнулся. - Я знаете ли, только здесь бываю счастлив. Жаль, что вы не обратили внимания, как здесь покойно! Мы так и не поняли почему. Здесь нет агрессии. Просто здесь всё чужое.
- Да. Здесь, как во сне, - пробормотала Невена. - Не страшно.
- Хорошо бы знать, почему? - мрачно проговорил один из немцев. - И насколько это безопасно для биосферы Земли.
- Опасно и очень, - печально проговорил Павел Андреевич, - земные организмы погибают здесь быстро. Мы сами удивляемся, почему некоторые кедры и сосны устояли. Кроме них здесь нет земных организмов. Пока мы не видим экспансии, но ведь скоро, они выйдут за пределы урочища. Обратили внимание? Появились новые виды. Я их раньше не видел. Вообще, у нас как бы негласный договор: они к тропе не подходят, а мы не лезем к ним.
- А представляете, если журналисты пронюхают?! Сюда попрутся все кому не лень, - серьёзно проговорила Невена и покраснела, так как обнаружила, что Бранд опять обнимает её.
Михалыч усмехнулся.
- А вы думаете, как мы узнали о зоне? От туристов. Это были журналисты. Никто не смог уйти.
- Вы их не спасли? - Невена с ужасом посмотрела на Михалыча.
- Да что ты, девочка? - та даже не обиделась на девочку. - Они все в охране. Мы не знаем, что происходит с людьми, но меняется их взгляд на жизнь. Я подозреваю, что они уже не совсем люди.