Московская Международная книжная ярмарка 1999 г. имела для сферы AV особенное значение, поскольку проводилась вскоре по выходе Указа от 06.07.99, постановившего создать Министерство по делам печати, телерадиовещания и СМК, что существенно сблизило издательскую деятельность и AV-деятельность. Известно, что издательская деятельность в нашей стране намного более упорядочена, чем аудиовизуальная. Так, достаточно дисциплинированное отношение книгоиздателей к закону «Об обязательном экземпляре документов» позволило участвовавшей в ММКЯ-99 Российской книжной палате сформировать и постоянно актуализировать в рамках Национальной информационной системы банк данных «Книги в наличии в печати» — аналог системы Book in Print. БД представляет собой электронный каталог с поисковым механизмом, позволяющим искать информацию о книгах по автору, названию, издательству, книгораспространителю, тематике, видам изданий, ISBN, отдельным словам, новым поступлениям. Среди элементов, входящих в описание книги, — тираж или остаток, цены розничная и оптовая, аннотация, формат.

Сразу же повезло компакт-дискам, являющимся электронными версиями книг, вошедших в БД (а на одной только ММКЯ таких было несколько десятков), — распространять их стало намного легче, поскольку БД, будучи удобной в использовании, популярна среди профессионалов торговли. Сложнее приходится другим дискам, производители которых в большинстве своём игнорируют закон об ОЭД, хотя согласно ст. 12 обязаны доставлять в Российскую книжную палату по три обязательных бесплатных экземпляра аудиопродукции (грампластинки, лазерные диски, фонограммы на магнитных лентах) в день её выхода в свет и видеофильмов в виде позитивных копий в день окончания их копирования. Здесь надо отметить, что терминология в тексте закона, выпущенного в 1994 г., когда, например, еще не было видеодисков DVD, несколько устарела, и сейчас идёт доработка этого закона.

В результате аналогичных вышеупомянутым мер упорядочивания книгоиздательской деятельности книжные ярмарки, подобные ММКЯ, в России занимают огромные площади и привлекают множество участников и посетителей. А видео- и мультимедиа-ярмарки (легальные) микроскопичны — зато процветают криминальные AV-толкучки. Иначе и быть не может: не так давно, например, издание видеодисков DVD пыталась монополизировать компания полнейших аферистов, пользовавшаяся покровительством влиятельных чиновников в Останкино. Теперь же, когда новое мощное Министерство вобрало в себя прогрессивную и прозрачную инфраструктуру Госкомпечати РФ, есть основания надеяться, что российский AV-бизнес полностью войдёт под влиянием этой инфраструктуры в правовое поле, в результате чего станет цивилизованным и высокодоходным. А. Барсуков, журнал "ТКТ", № 1, 2000 г. 

 

Миновал год демократии в архивах. Указ президента о передаче архивов партии и госбезопасности в ведение российской архивной службы не случайно последовал одним из первых вслед за августовскими событиями. Президент понимал, что означает историческая правда для общества, решившего покончить с тоталитарной властью. Наша газета внимательно следила за ситуацией на этом фронте. Слово вполне годится для характеристики ситуации, сложившейся вокруг закрытых ведомственных архивов. Далеко не все двери информационных сокровищниц открыты, многие придерживаются на запорах, а народ уверяют, что того требуют государственные интересы и его спокойствие.

Наш корреспондент Э. МАКСИМОВА обратилась к заместителю председателя Комитета по делам архивов России А. ПРОКОПЕНКО с просьбой прокомментировать положение.

— Да, жить бы архивистам тихо и незаметно еще многие лета, если бы не август. Оказались мы в эпицентре общественной жизни. Честно сказать, такого интереса к себе и такого напора не предполагали. Государственные мужи, депутаты, газетчики, исследователи, просто неравнодушные к истории граждане... Наверное, это нетерпение объясняется еще и тем, что часто не об истории в классическом смысле слова идет речь, а о нашей жизни, жизни каждого, его семьи, его родителей. Комитет по делам архивов напоминает деревянную крепостишку царского гарнизона времен Пугачева. Осаду уже держим кое-как, а через стены то тут, то там перемахивают самые ловкие и настойчивые.

Почему, спрашиваете, через стены, когда должны быть распахнуты ворота? А охранительные грифы на бумагах, на целых фондах? Секретность — первый- рубеж. Ведь грифы нельзя зачеркнуть, их надо с умом и знанием предмета снимать. В море бессмысленной, намеренно укрывательской, антинародной. лживой секретности есть небольшая часть документов, действительно содержащих тайну — государственную, военную, личную.

Другой рубеж — до сих пор нет правового регулирования дела, Закона об архивах. Нет правил, по которым документы секретятся, и нет сроков, после которых секреты открываются. Ну, а кроме того, синдром запретительства в самом сознании. Закон об архивном фонде России подготовлен, и невозможно понять, почему до сих пор не рассматривается Верховным Советом. Проект известен самым влиятельным депутатам, руководство Роскомархива буквально умоляет посодействовать скорейшему его рассмотрению.

Уже два месяца проект Закона находится в правительстве. Однако, как всегда, «есть законы поважнее». И архивное беззаконие продолжается. Конечно, некоторые ведомства будут держаться за свои сокровища до последнего. Слишком много там нежелательных сведений, в том числе нежелательных для отдельных лиц, и поныне власть имущих! К тому же нынче на рынке более дорогого товара,, пожалуй, не найти. Среди его собственников — МИД, Минобороны, внешняя разведка, военная прокуратура, МВД (фонды последнего, кстати, на несколько порядков больше, чем КГБ). И все они требуют, чтобы в законе было положение, позволяющее оставить архивы, и впредь тоже, в их безраздельном владении. В отличие от всех прочих организаций. которые обязаны регулярно сдавать свое делопроизводство в государственные хранилища.

Мотивируют они свою «особость» просто: так традиционно сложилось, так надежнее. Хотя все обстоит как раз наоборот. Известно, что в архивах ЦК КПСС заблаговременно уничтожили массу компрометирующих документов. Из своего многолетнего опыта архивного инспектора знаю многочисленные подобные случаи в других ведомствах. Где гарантия, что и в тех, о которых мы говорим, не сожгли, не сэжгут самые важные для общества свидетельства? Потери, потрясающие воображение историка-архивиста! Объявив о своей принадлежности новой России, многие продолжают исповедовать прежнюю религию. Не любовью же к искусству объясняется присутствие в служебных кабинетах Министерства безопасности портретов и бюстов Ленина, Дзержинского, Андропова. Нет, уверенным в сохранности документов можно быть тогда, когда они находятся на государственном хранении. Есть профессиональная разница между их служащими и ведомственными, особенно в военных архивах. Первые до мозга костей— беззаветные архивисты, вторые — офицеры, чья деятельность не ограничивается архивами.

Должен заметить, что вообще это трудное психологическое испытание — караулить и знать секреты, которые сейчас становятся грозным оружием в руках правительственных структур, суда, партий и таким лакомым куском для прессы.

Что, если я вам сообщу, что в одном архиве хранятся, к примеру... останки Гитлера! Да, да, фрагменты черепа, в том числе височная кость с пулевым отверстием неизвестного происхождения. И что еще интереснее — несколько томов документов советских и иностранных экспертов, запротоколировавших подробности смерти и посмертной истории трупа нациста номер один. Лежат полвека. Я убежден, что этот череп должен быть превращен в прах, а документы — опубликованы.

Не стану утверждать, что «тайные» ведомства работают в прежнем железном режиме, нет, тут игра похитрее. В Министерстве безопасности, Службе внешней разведки, министерствах внутренних дел, обороны набирают силу пресс-центры. которые налаживают автономное использование уникальных документов. Ни в одном из этих архивов вам ни за какие коврижки не дадут в руки описи, не допустят до каталогов. Попросят назвать тему и пообещают... посмотреть. А там — как получится, на их усмотрение. При этом та же разведка пытается создать себе реноме демократической организации. Выдают для совместного проекта с американским издательством документы о работе бывшего КГБ в США — это же, мол, благородное содействие раскрытию белых пятен истории. Или вот случайно, от немецких коллег, узнаю недавно, что в Европе показывают по телевидению фильм голландской компании, в который вошли «любезно предоставленные» копии ценнейших документов и кадры о захоронении Гитлера, о посещении Молотовым и Берией гитлеровского бункера в Берлине. А в Министерстве безопасности меня уверяли, что в архивах КГБ, кроме учебных фильмов, других нет. Из чего соберется полный, общедоступный архивный фонд Российской Федерации, если кругом намерены счастливо процветать для избранных ведомственные фонды и фондики?

Сейчас в работе и другой Закон — о государственной тайне. Ведь надо точно сформулировать, что подлежит сокрытию, создать, так сказать, реестр видов и родов тайны. Но его поручено готовить самим ведомствам. Я совсем не уверен, что он будет соответствовать общероссийским интересам и международным нормам. Радикальная часть парламента должна быть начеку. Надо помнить, что уровень секретности — показатель нравственного, политического состояния государства и общества.

Демократическое устройство предполагает, что обществу должно быть открыто все, за некоторым исключением, да и то ограниченным временными рамками: конус вершиной вниз. А при тоталитарном — конус перевернут: лишь небольшая частица поднимается над толщей темных вод спецархивов и спецхранов.

Секретность трагически опасна. Нашему народу для выживания необходимо, скажем, знать о всех экологических преступлениях прежних правителей. Знать, что на огромном протяжении от Санкт-Петербурга через Москву и далее по многотысячекилометровым горизонталям расположились отстойники радиоактивной дряни, выброшенной из сотен, тысяч «почтовых ящиков». Со страниц газеты хочу воззвать к соответствующим ведомствам: упаси вас бог уничтожить документы! Бороться с бедой вслепую будет невозможно.

Или вот в моем рабочем столе лежат копии некоторых докладных записок, составленных в недрах ЦК КПСС. Одна называется «Об экологической обстановке в стране и мерах по ее оздоровлению», датирована 6 декабря 1989 года. Здесь нет места для цитат. Скажу лишь, что арбузы и помидоры, выращенные на землях южных республик СССР, пожалуй, опаснее одного смертельного яблочка Чернавки из пушкинской поэмы. Секретность наносит такие раны, такой урон, размеры которого мы пока осмыслить не в состоянии. Спрятанная бумага оборачивается кровью. Укрытие цифр смертности в армии привело к расцвету дедовщины; о мощностях взорванных на ядерных полигонах бомб — к гибели ничего не ведавших участников испытаний и очевидцев.

А документы по национальной политике? Отношение к иноплеменникам, к русским в том числе, в бывших республиках — это же результат бесчеловечных национальных экспериментов КПСС. Теперь архивистов дружно заклинают: ради всего святого, не выносите этого на свет божий, не подбрасывайте дров в костер.

Своевременное обнародование подобных документов многое сделало бы явным, очертило бы точно узкий круг преступников и выбило немало козырей из рук националистов...

Возьмите такое правило, как обязательство не разглашать доверенные тайны. Подписка держит цепкой рукой многих главных свидетелей... Что бы мои коллеги из МБ РФ ни говорили, не верю, что личное дело Рауля Валленберга уничтожено. Что же это за легкомысленная организация — КГБ? Как могли исчезнуть протопопы допросов человека, к которому было приковано внимание не только целого министерства, но и руководства страны? Что, не уцелели документы о захоронении тела? Или молчат потому, что совесть не позволяет официально сказать неправду? А правду? Живет старенький ныне следователь, который вел дело Валленберга. Помнит все свои дела, а это — «забыл». Может быть, президент с его громадным авторитетом и влиянием сможет уделить ему десяток минут и освободит от обета молчания? Весной позвонил мне сотрудник архива МВД РФ. Утверждал, -что ему известно, где лежит дело Валленберга. По его словам, в архиве одного провинциального городка. Обещал назвать адрес, много раз обещал, потом заявил, что связан словом, которое дал лично министру МВД.

Раз уж мы заговорили о носителях секретов... Надо определяться с гигантскими объемами личностной информации в архивах КГБ. Все много сложнее, чем виделось год назад. Если коммунисты командного звена — ЦК КПСС — стремглав дружно бежали со Старой площади, оставляя свои кабинеты со всеми папками и бумагами, а нам оставалось лишь подбирать брошенное, то в КГБ за редким исключением все остались на местах, при должностях и привычном ощущении хозяев жизни и жизней. До их архивов даже физически не добраться — все они расположились за стенами войсковых частей. Но теперь даже самые решительные демократы сообразили, что секреты госбезопасности не могут быть, как того требовали на первых порах, вывалены на головы граждан без риска вызвать их всеобщую ненависть друг к другу.

Повторю то, что уже говорил: государственная архивная служба сохранит тайну бывших агентов, проще говоря, наушников, сексотов, лучше сказать. В том смысле, что не разрешит использовать их дела, картотеки в целях политической игры. Уничтожать этот материал ни в коем случае нельзя, он необходим для морального обновления общества. Что я имею в виду? Во-первых, следует проанализировать и опубликовать, разумеется, без имен, аналитические отчеты, обзоры о сути самого явления. Нужно знать масштабы, социальный состав, особенности вербовки, работы, ее результативность. Во-вторых, выявить в руководящих структурах, в церкви тех, кому должно быть предложено оставить занимаемые посты.

Новый ком сложностей тянут за собой фонды секретного делопроизводства — материалы из секретариата и подразделений ВЧК — ОГПУ — МГБ — КГБ, коллекционные фонды, собрания учетно-проверочных дел, например, бывших белых офицеров и царских чиновников, немцев, задержанных в Германии в 1945—1946 г. г. И еще, и еще. СМЕРШ, комендатура Мавзолея, тюрьмы, фонды Дзержинского, Менжинского, Берии...

Накоплен архивный аналитический материал о развитии социальных явлений, экономики. Нигде больше не найти таких весомых доказательств подготовки революций в бывших соцстранах. С гэбистами был тесно соединен, правда, без обратной связи, Коминтерн. Ну самый невинный факт. Помните, романтический парусник «Товарищ», гордость нашей географической науки? Так ведь тоже исправно служил идее мировой революции: заходя в заграничные порты, передавал, кому надо, инструкции, деньги, а может, и еще что.

Увы, обо всем этом и многом другом любознательные граждане узнают не скоро и в весьма сокращенных объемах. Некоторые тенденции и факты последних месяцев заставляют меня усомниться в точ, что президентский указ по части КГБ будет выполнен.

И последнее, что вас, журналистов, интересует кровно — как быть прессе, газетам, которым приходится ждать милостей от разных комиссий, архивных боссов, экспертов, допущенных до «особых папок». В наше время ожидание правды может обернуться непоправимым несчастьем. Потому я, один из руководителей Роскомархива, жаждущий законности и порядка, тем не менее не могу осуждать добычу информации где только возможно. Я не могу согласиться с заявлением комиссия по архивам при президенте — о том, что публикацию документов из архивов ЦК КПСС и КГБ, официально не представленных в средства массовой информации, надлежит расценивать как преднамеренную политическую фальсификацию. Неужто комиссия считает, что силовым, неправовым запретом отобьет у журналистов желание докапываться до корней явлений... Газета "Известия" № 177 от 5 августа 1992 г.

 

Специализирующаяся в области технологий слежения датская фирма Empire North предлагает модифицировать снайперскую винтовку, превратив ее в средство скрытой установки ярлыков радиочастотной идентификации (RFID) на объекте наблюдения — для того, чтобы затем следить за его перемещениями. 1И/В01Е

"С помощью снайперской винтовки в тело человека внедряется микрочип СР5." Оружие выступает в роли своеобразного шприца, действующего на большом расстоянии. Микрочип попадет в тело человека и остается там, не нанеся никаких внутренних повреждений, причем человек почувствует лишь слабый укол". Это выдержка из рекламных материалов, распространяемых Empire North.

По словам представителей компании, человек, в которого попадает такая RFID-пуля, практически не ощущает боли и, ничего не подозревая, продолжает заниматься своими делами, при условии что ткань в области поражения была достаточно мягкой.

Данные, поступающие с RFID-ярлыка, затем можно передавать на внешние системы слежения.

Технические спецификации винтовки и пуль не сообщаются. Однако один из сотрудников физического факультета Сиднейского университета подтвердил нам, что подобное вполне возможно, если используемый материал достаточно легок и скорость пули рассчитывается в соответствии с расстоянием до объекта. Тем не менее он усомнился, что человек или животное, пораженное таким устройством, не заметит рану на своей коже. Он также подчеркнул, что боль от попадания пули, летящей со сверхзвуковой скоростью, скорее всего, окажется выше порога чувствительности большинства людей.

Прототип нового продукта недавно демонстрировался в Соединенных Штатах и был одним из экспонатов на выставке China Police Exhibition в Пекине. ДЖУЛИАН БАНКОВСКИ, Computerworld Австралия (Приводится по тексту в Computerworld Россия от25 мая 2004 г.)