...Речь пойдет о работах, проведенных в Институте общей и неорганической химии АН УССР совместно с 1-й 'Республиканской клинической больницей (г. Киев) под руководством академика АН УССР К. С. Тернового.

Ученые и врачи разработали метод удаления из организма токсических веществ, его назвали энтеросорбцией (от греческого «энтерав — кишечник и латинского «сорбео» — поглощаю). Больной принимает внутрь очень мелкие шарики из особого угля — энтеросорбент, который поглощает в кишечнике вредные вещества, а потом выводится естественным путем.

...Активированный древесный уголь — пористый материал с большой внутренней поверхностью пор, давно известен как эффективный сорбент — поглотитель различных веществ из газов и водных растворов. В медицине его начали применять еще в XVIII веке. И сейчас в аптеках продается карболен — спрессованный в таблетки угольный порошок, который принимают внутрь (поэтому карболен — энтеросорбент) при острых отравлениях, различных инфекционных заболеваниях желудка и кишечника. Но долго и в больших количествах карболен применять нельзя — это вызывает тошноту, рвоту и другие неприятные осложнения.

Около 20 лет назад греческий нефролог Ятцидис предложил принципиально новое устройство для детоксикации — удаления из организма токсических веществ — и назвал его «угольной почкой». Идея Ятцидиса была проста и очевидна. Пропуская кровь безнадежно больных с заболеваниями почек и тяжелыми) отравлениями снотворными препаратами через слой сорбента — активированного угля, он добивался либо выздоровления, либо заметного улучшения состояния своих пациентов.

Работы Ятцидиса вызвали, большой интерес ученых-медиков, специализирующихся в области создания искусственных органов. В Советском Союзе это направление было успешно развито в начале 70-х годов академиком АМН СССР Ю. М. Лопухиным. Он предложил назвать способ сорбционного удаления из крови вредных и токсических веществ гемосорбцией... В. СТРЕЛКО, Ю. БУТЫЛИН, журнал "Наука и жизнь" времён СССР

 

Родео девушек-роботов. Сахар, яд и перчик - таковы, по мнению Дино Ризи, ингредиенты, без которых немыслим ни один солидный конкурс красоты. Сахара чуть-чуть, перчика побольше, а яда дополна... Неоднократный член жюри конкурсов красоты, большой ценитель женских прелестей, маэстро комедии по-итальянски в этом году стал председателем комиссии по отбору.. Но главная его цель - собрать материал для своего нового фильма, в котором он хочет рассказать об этой своеобразной цитадели молодых женщин, воюющих между собой за толику призрачных грез и корону с фальшивыми камнями. Ему, как и Парису, предстояло отобрать самых красивых конкурсанток.

- Только у меня их было не три, а двести тридцать: сто тридцать пришлось отвергнуть, прямо бойня какая-то, - вздыхает он сокрушенно.

- Такая уж игра с жестокими правилами.

- Да. Сегодня, как и прежде, те же волнения, те же разочарования. Провалившиеся возвращаются домой с тяжелым сердцем. Это маленькое поражение для некоторых - настоящая драма. Сегодня даже больше, чем прежде, потому что резонанс в средствах массовой информации оборачивается тысячью ожиданий, тысячью разочарований. Вот я и хочу показать именно эту первую фазу отбора, историю ревности,соперничества, дружбы, союзничества; дни страха. Это мучительное, полное тревог и волнений родео.

А поскольку проигравшие всегда интереснее победивших, мой фильм будет посвящен им... Давно ушли в прошлое времена, когда девушек на конкурс приводили назойливые матери, ревнивые женихи, преданные подруги. Сейчас они являются сами - с сумкой за плечом - и сразу же оказываются в жерновах железной организации, заставляющей их за несколько дней научиться двигаться, ходить, танцевать, одеваться. Корпорация красоты, позолоченный концлагерь. В результате все становятся более красивыми, менее нескладными, но зато роботизированными...

- Я уже набросал сюжет, - продолжает Ризи, - а сценарий мы будем писать месте с Бернардино Дзаппони. Что до исполнителей, то тут я рассчитываю на некоторых красивых конкурсанток, на Витторио Гассмана, которому отводится роль туриста, становящегося этаким "гуру" для девушек, и на Джину Лоллобриджиду в роли председателя жюри. Когда-то "мисс" открывало двери в мир кино: кино тогда было единственным местом приложения сил победительниц. Сегодня же их используют на телевидении, в рекламе, в мире моды. Таким образом, наряду с "Мисс

Италия" появляются еще и "Мисс золотой зад", "Мисс ножки", "Мисс красивая грудь" - части тела, очень подходящие для рекламы какого-нибудь товара. Джузеппина МАНИН, Из итальянской газеты "Коррьере делла сера" перевела Э. ДВИН

 

..Санитарка появилась в комнате Мадлен с тележкой, на которой стояла черная металлическая коробка. Мадлен не могла оторвать взгляда от этого предмета, оснащенного кнопками, выключателями и проводами... Она попросила санитарку сделать укол, который помог бы ей расслабиться... Доктор попросил, чтобы Мадлен закрыла рот и глаза. Мадлеа почувствовала что-то холодное, тяжелое, давящее на висках. Это были электроды... Потом раздался голос доктора: «Начали!» Санитарка нажала кнопку. Это была лишь секунда, электричество имело напряжение 150 вольт. От электроразряда у Мадлен задергалось все тело. После интервала в четыре секунды машина дала еще один разряд. Потом еще и еще. В общей сложности шесть раз. Затем доктор отсоединил электроды, пощупал пульс пациентки и вышел из комнаты. Вся процедура заняла десять минут...»

— Что значила для Камерона финансовая поддержка ЦРУ?

— Имея собственный финансовый источник, то есть ЦРУ, Камерон мог позволить себе проводить эксперименты без всякого контроля. Для ЦРУ было не важно, какие методы использовались, лишь бы был разгадан секрет контролирования мозга. Так, Камерон почти всегда мог свободно проводить тестирования, его коллеги об этом ничего не знали.

— Помимо электрошока, к каким методам он прибегал еще?

— Камерон постоянно экспериментировал с различными машинами на своих пациентах, точнее на их мозге...

«...Но вот ее начали лечить препаратами. Дошло до того, что в день она глотала по сорок таблеток... Она пребывала в состоянии полубодрствования-полусна, рот ее был сухой, веки тяжелые. Затем память стала играть с ней свои злые шутки. Ей не удавалось вспомнить, какой был день, она не различала время суток. Она чувствовала себя возбужденной и была неспособна произвести самое простое рассуждение. Однажды утром ее доставили в какой-то зал. Там был доктор. Он стоял сзади предмета, напоминающего электрический стул. Жанин привязали к креслу. На голову ей водрузили нечто вроде металлической шляпы. Потом неожиданно перед ее глазами вспыхнул ослепительным светом фонарь. Он был настолько мощный, настолько искрящийся, что она подумала, что ослепнет.

На следующий день ее доставили в другой зал. На этот раз доктор сделал ей инъекцию в руку. Потом надел ей мотоциклетные очки с темными и очень толстыми стеклами. В какой-то момент одно из стекол было поднято. Жанин остолбенела: перед ее глазом был пистолет. Прежде чем она успела что-либо сказать, в нее выстрелили прямо в глаз струей сжатого воздуха».

— Естественно, Камерон не мог не знать о лоботомии.

— Камерон был в восторге от операций, проведенных в 1935 году в Лиссабоне нейрохирургом Эгасом Монисом. Просверлив во лбу пациента две дыры, Монис инъецировал вовнутрь черепной коробки спирт с целью разрушить некоторые клетки. Во время проведения восьмой операции вместо шприца и спирта он использовал хирургический инструмент. После 20-го опыта окрестил свой метод «лоботомией».

— А с какими критериями Камерон подходил к использованию этого метода?

— Он считал, что лоботомию можно проводить всем пациентам, подверженным неожиданным и неконтролируемым приступам ярости...

«Мадлен принесли на носилках в операционную. На ней была лишь юбка из хлопка... Лоботомию должны были проводить при местной анестезии. Так хирургу было проще на месте определить степень причиненного его вмешательством повреждения и необходимости продолжения операции... Доктор Камерон вошел в комнату... Хирург сделал анестезирующий укол. «Ты слышала что-нибудь, дорогая», — спросил Камерон у пациентки. Мадлен что-то невнятно пробормотала. Хирург принялся за трепанацию. Достигнув внешней твердой оболочки мозга, он срезал один угол. Наконец, хирург попросил длинный металлический шпатель для обработки мозговой ткани. «Дорогая, считай до десяти»,— сказал доктор Камерон. Мадлен издала несколько неразличимых звуков.

У хирурга был свой метод: пара сантиметров вниз, пауза, и потом — продвижение в сторону, еще на пару сантиметров. Каждое движение вызывало разрушение некоторой части мозга Мадлен. «Комсомольская правда» от 19 сентября 1989 г.

 

...Вдову профессора Петрищева Хват не стал подвешивать. Грудастую корпулентную даму раздели, приковали к мягкой кровати, сделали ей инъекцию люстстимулятора пополам с кокаином. Хват сменил кожаные перчатки на резиновые, растер между ними вазелин и, присев на кровать, стал массировать даме клитор, одновременно сжимая ее рыхлую венозную грудь.

— Мамочка... мама... — сладко плакала раскрасневшаяся вдова.

— Сделаем хорошо хорошей девочке... сделаем сладко... — зашептал Хват ей в розовое ухо. — Девочка у нас красивая, девочка нежная, девочка умная... девочка расскажет все нам... девочке будет так приятно, так хорошо...

Он почти довел ее до оргазма и сразу остановился. Петрищева хотела было помочь себе толстыми бедрами, но Хват схватил их, развел:

— Нельзя, нельзя... девочка еще не сказала.

Так повторялось три раза. Петрищева билась на кровати, как тюлень, обливаясь слезами и слизью.

— Девочка расскажет... и я ей сразу сделаю... а потом к девочке жених придет... высокий, стройный чекист... голубоглазый... за дверью ждет с букетом... расскажи про голубое, сладкая наша...

Пуская пузыри и захлебываясь слезами, Петрищева рассказала... Владимир Сорокин «Голубое сало»

[226x700]