Тоненькая фигурка склонилась над постелью, осторожно поправляя уголок подушки, разглаживая завернувшийся край простыни. Пальцы коснулись худого плеча, укрытого одеялом:

- Тебе легче, мама?

Уголки сухих губ приподнялись:

- Намного. С утра аж дышать было больно, так и пекло в боку. А сейчас я даже повернуться могу. Спасибо, Напрем, девочка моя.

Та с укором покачала головой:

- Ты должна была связаться со мной, как только у тебя начались эти боли, а не надеяться на свои травки. В конце концов, кто из нас больше понимает в медицине?

- Видимо, ты, - мать усмехнулась, - раз ты уже третий год главный врач на станции. Но у тебя маленькая – я не хотела тебя отвлекать. И потом, я подумала, префект может не одобрить твоей отлучки – зачем давать вам повод для размолвки?

- Префект? – Напрем вскинула подбородок. – Что бы он ни сказал, я всё равно прилетела бы к тебе. В баджорский транспортник не так уж трудно пробраться.

- Великие Пророки, - мать покачала головой. Седеющая прядь упала ей на щёку, и рука Напрем осторожно отвела мягкие волосы. – Надеюсь, ты всё-таки добиралась сюда не в трюме?

- Да нет, - она негромко рассмеялась, - мне выделили шикарную каюту. Дукат сперва ходил сердитый и только зыркал на меня из-под гребней – а потом сказал, что семья – это самое важное, что я непременно должна тебя проведать и что лететь мне следует с комфортом.

Протянув руку, Мела легонько сжала подрагивающими пальцами ладонь дочери.

- Ты уж не обижай его, Напрем. Гордый он у тебя, на язык больно остёр… зато уж и души в тебе не чает, видно сразу.

- А с чего мне его обижать? – хмыкнула она. – Нам хорошо вместе. Мне кажется, мы друг друга вполне устраиваем.

- Устраиваете? – светлые брови слегка приподнялись. – Ну-ну…

Потянувшись, Напрем взяла со стола трикодер, настроила на сканирование кровеносной системы.

- Слава Пророкам, дело идёт на лад, - пробормотала она. – Не забывай принимать лекарства три раза в день, когда я уеду. Курс надо продолжать неделю. Если вдруг боли вновь усилятся или голова начнёт кружиться, сразу сообщи мне.

- Хорошо, дочка, - Мела покорно кивнула. – А скажи мне… я вот слышала, бунтовщикам в Джаланде расстрел неделю назад отменили, в лагерь их отправили. Не ты ли префекта уговорила?

С мягкой улыбкой Напрем подошла к окну, выглянула в сад, откуда тянуло сладким запахом травы и дождя.

- Мама, ты помнишь Марна?

- Того рыженького, с которым ты всю весну под ручку ходила? – с губ Мелы сорвался смешок. – Как же не помнить.

- Когда мы с Лисан задерживались на медицинских курсах в городе, он ходил нас встречать. Бывало, встанет за спиной и начнёт советовать: здесь бы надо взять регенератор, а жгут бы затянуть потуже, не то кровь пойдёт, а этому бы обезболивающее вколоть… Я быстро его от этого отучила: просто попросила ждать нас снаружи. Он всё понял – и в наши занятия больше не встревал.

Она вновь повернулась к матери, утопающей в одеялах, слегка пожала плечами:

- Если я могу чем-то помогать Баджору, я это делаю. Но я стараюсь не давать префекту советы о том, как управлять оккупированной территорией. Хотя иногда очень хочется, - она развела руками. – Только вот какой смысл?

В карих глазах мелькнул озорной огонёк:

- А если вдруг он сам спросит?

- Когда он спрашивает, ему приходится выслушивать всё до конца, - хмыкнула Напрем. – Уж говорить-то я могу до ночи… впрочем, он тоже.

- И ночью тоже спорите? – невинно поинтересовалась мать.

- Мы пробовали, но в постели трудно удержать нить дискуссии, - серьёзным тоном отозвалась Напрем. – Мам, ты поспи пока, тебе надо отдохнуть. А я сбегаю на двор, нарву краснолистника.

Мела приподнялась на подушках:

- Так он уже почти весь отцвёл. Срежь лучше фиол, они как раз распускаются – загляденье. Они и стоят дольше.

Смущённая улыбка тронула губы Напрем:

- Да нет, семена краснолистника от головы хорошо помогают. Дукат мало спит, у него лобные гребни ноют, а гипоспреи он колоть не хочет… выпендривается, в общем. Может, отвар снимет перенапряжение.

- Лечить будешь? – понимающе улыбнулась мать. Напрем дёрнула плечом:

- Просто не хочу, чтобы ему приходилось мучиться. Спи, я сейчас вернусь.

Дверь притворилась со слабым хлопком, ступеньки заскрипели под шагами. Повернувшись к окну, Мела разглядела фигурку дочери, скользнувшую между деревьями.

Вряд ли она знала, что краснолистник Мела посадила на этом самом месте двадцать семь лет назад, как раз после свадьбы: у будущего отца Лисан и Напрем от летнего зноя вечно болела голова.