Был длинный разговор с ребенком о кризисе среднего возраста. Причем, что забавно, он сам его спровоцировал употреблением формулировочки «маленькие радости жизни». Ну и поговорили.

В молодости ты думаешь, что у тебя все впереди. Мало того, тебе кажется, что горизонта не существует. Ведь теоретически человек может добиться всего, чего угодно. Поэтому жизнь представляется в виде этакой прямой, уходящей вверх и в бесконечность. Немного общо, но дальше будет понятнее.
И вот, где-нибудь к годам 35-ти, с индивидуальными отклонениями, ты в жизни чего-то добиваешься. И настает момент, когда с полной отчетливостью осознаешь, что горизонт есть. И даже уже видно, где он. И он обретает весьма конкретные черты.
Вот например. Заканчиваешь институт, идешь работать. Никто ведь не задумывается, в какой должности и с какой зарплатой он хочет закончить жизнь. Чаще всего, во всяком случае. Кажется, что карьера – эта такая бесконечная штука. Движешься по ней, меняешь должности, получаешь прибавки к жалованию и премии, на них покупаешь всякие штуки – от новых ботинок до дома на Рублевке. Если вдруг в пределах одной компании карьерный рост исчерпал себя – никаких проблем. Переходим в другую, более масштабную, всегда найдется что-нибудь с еще бОльшим размахом. И движемся дальше (в смысле выше). Но в переломный момент ты вдруг садишься и понимаешь: все. Если у тебя зарплата – трешка, а должность – зам. нач. отдела по чему-нибудь-такому, то совершенно очевидно, что к исходу трудовой деятельности больше пятерки тебе не получать и дальше зам. директора по тому-же-самому-этакому тебе не продвинуться. И еще важно, что можно весьма точно прикинуть, сколько конкретно тебе удастся до конца дней своих заработать (скопить). Ну и, соответственно, что именно ты сможешь на это заработанное приобресть. То есть, скажем, трешку в Экваториальном Бутове – возможно. А вот семи-детачт где-нибудь в Кенсингтоне – уже вряд ли. Опять же, новой А6 лет через несколько себя порадовать, может, и вероятно. А вот уже из «астон мартина» презрительно поглядывать на роняющих трусы девчонок – никак.
И в такой момент сильно начинает меняться структура ценностей. Потому что трудно все-таки жизнь посвятить конкретной квартире в Бутове и конкретной А6 цвета зеленый металлик. Жизнь посвящают вечности, обычно, без конкретики пошлой. Да и вообще, свыкнуться с мыслью, что остаток твоей бесценной жизни (которая тоже как-то вдруг перестает казаться бесконечной, а вполне поддается приблизительному исчислению) предстоит потратить на то, чтобы поиметь эти самые весьма конкретные квартиру и машину. Вообще сама мысль: «Жить осталось лет 20-30. И если я напрягусь, то еще успею напоследок лет пять пожить в трехкомнатной, а не в этой несчастной двушке» звучит несколько дико с любой точки зрения. Есть все же некоторая несоразмерность понятий.
Так к чему это все? К тому, что несоразмерность понятий существует изначально. Просто на бОльшем удалении она не так заметна. И в силу молодости тоже. Ну и, помогает в этом сильно окружающая действительность, со всех сторон уверяющая, что мерило ценности жизни – то, что ты успеешь накупить за нее.
И когда человек в молодости встает на дорогу зарабатывания денег – он уже изначально проиграл. Может быть, художник может до последнего дня верить, что лучшую картину еще не создал. Может быть, монах может верить, что просветление придет в любую минуту. А тот, кто просто не парится, а живет «маленькими радостями жизни» - он и живет ими, не все выше и дальше, а просто – каждый день.
И только тот, кто бежит за морковкой, вдруг останавливается в какой-то момент и с абсолютной ясностью видит, что и прожитое бессмысленно, и то, что еще осталось прожить – тоже обессмыслено, уже заранее. И начинает дико озираться, в поисках того, что еще сможет помочь обрести хоть какой-то смысл на оставшееся время. А вот уж вряд ли.
Меня самого развели, как лоха. Я, может, и неплохо бежал дистанцию, по сравнению с другими. И забежал довольно далеко. Только по-настоящему умные люди, кажется, даже на старт не выходили.
Поэтому вряд ли мне есть что сказать ребенку о том, какой путь в жизни правильный.