Женщина, с которой мы ехали из Москвы в одном купе, говорила нам: обязательно ездите на экскурсии, а то потом жалко будет! Мест, где можно заказать экскурсию, множество: вдоль моря и у всех пансионатов стоят щиты с рекламой, а рядом дежурит человек: подходи и записывайся.
Новый Афон был первым в моём списке. D. поехать не смог (у него старый паспорт без вкладыша, с таким даже в условную заграницу, какой является Абхазия, не пустят — точнее, не выпустят, потому что абхазы документов не проверяют). Что делать — поехал один.
Выезд был намечен на 8.20 утра, и не зря (нет, про границу я ещё не закончил рассказывать, я ещё и не начал): к девяти мы оказались в тупике, заканчивающимся КПП, и в этот тупик были загнаны в огромном количестве автобусы, легковушки, грузовики и люди. Это была очередь. Перед нами было пять таких же, как наш, «Икарусов», и через полтора часа, когда я изучил все окрестные лавчонки и отметил все имеющиеся туалеты, я понял, что пять это много: из тех, кто был перед нами, границу за это время проехал один, и еще три или четыре, обогнав нас, проехали без очереди, надо думать, за некоторую мзду. Наконец, так же вне очереди обогнали всех и мы, еще минут двадцать постояли перед шлагбаумом, потом еще минут двадцать на стоянке, где у нас собрали и потом вернули паспорта — и вот не прошло и трёх часов, как мы вырвались из потных объятий любимой Родины. Мост через Псоу, формальная, на ходу, проверка документов (только у водителя) на абхазской стороне, там же нам дали провожатого из 9-го отдела охраны президента Абхазии (мало ли что), и вот мы едем по территории никем не признанного государства.
Почти ничего не изменилось в пейзаже, но стало как-то пусто: меньше людей, меньше машин, причём совсем нет иномарок. На железной дороге не видно поездов, только иногда попадались мертвые, с выбитыми стёклами, частью сожжённые вагоны. Экскурсовод Зарина рассказывает об истории Абхазии, я слушаю плохо: после ранней побудки и жары на границе меня клонит в сон, и наконец я засыпаю.
Просыпаюсь, когда в автобусе стали решать вопрос, не заехать ли по дороге посмотреть на дачу Сталина. Зарина политкорректно называет его «вождём», меня коробит, да и что там может быть интересного? Но остальные голосуют за: поворачиваем, по серпантину взбираемся на гору.
[показать]Дача — прижатый к склону горы дом с выкрашенным зелёной краской деревянным фасадом типа «Ленин в Шушенском». Она и сейчас функционирует в том же качестве: место отдыха крупных чиновников и гостей из-за рубежа. Не хотелось мне туда идти… Я вообще не люблю чужие дома без ведома хозяев посещать, а уж дом такого Хозяина — и подавно. Всё равно попёрся… Внутри гнетущее настроение усиливается: этот партийный стиль отделки, знакомый по кино, да и виденный не раз, деревянные панели, низкие потолки, скупое освещение — обычный партийный дом. И чудился мне запах дурной смерти, и тесно было — не столько от живых, сколько от мёртвых. Дрожь пробирала, и хотелось — чиркнуть бы спичкой, спалить к чертям собачьим, чтобы памяти не осталось о вурдалаке…

Дальше дорога через Гагру. Нам показывают пансионат, где на обратном пути у нас намечен отдых и купание.
К часу приезжаем в Новый Афон. В программе — монастырь, Пещеры, водопад. На Иверскую гору не пойдём. Подъезжаем к кассам Пещер, выясняется, что раньше трёх нас туда не пустят, соответственно вырисовывается и программа: полтора часа на монастырь, полчаса на обед, потом Пещеры, потом водопад — и домой.
[показать]Монастырь от пещеры просматривается: на склоне горы желто-пряничные видны собор и колокольня. Основан он в конце XIX века русскими выходцами с греческого Афона, что-то не поделившими с тамошними братьями. Отстроен за 10 лет, закончен уже при Александре III, который присутствовал на церемонии, пешком взойдя на гору по аллее, названной «Царской». Мы же шли по «Тропе Грешников»: извилистой дорожке-лестнице. Город наполнен зеленью, платаны, эвкалипты, пальмы и цветущие олеандры везде, склоны же горы у монастыря особенно цветущи. Неспешно, словно гуляя по саду, поднимались мы, пока не показались впереди ворота монастыря: вблизи он оказался уже не столь красив и внушителен… Облупившаяся краска, горы мусора, запустение — таков Новоафонский монастырь. Заново освящен он в начае 1990-х, сейчас в обители 15 монахов (а перед революцией было около трёхсот), внешне стены выкрашены, внутри же собора не ухожено: росписи на стенах сохранились (художественной ценности, на мой взгляд, они не представляют никакой), но помимо них нет почти ничего: ни алтаря, ни иконостаса, служат же в одном из приделов. Тем не менее собор производит впечатление: не убранством, а размером, простором, внутренней гармонией…

С монастырём связан и водопад, расположенный неподалёку. Он рукотворный, создан монахами на запруженной ими речке Псырцха. Рядом с водопадом — древний храм Симона Кананита, построенный в камне в IX веке на месте ещё более древней деревяной церкви. По преданию, именно на этом месте погребён был Симон, один из двенадцати апостолов. Туда мы заехали перед отъездом домой… А пока двинулись перекусить (я не стал есть, ничгео вкусного нам не предложили), а потом в пещеру.
Туристический бизнес построен на юге по общему правилу: сначала брать немного, а потом добирать за «дополнительные услуги». Экскурсия сама по себе стоила 260 рублей, но дача Сталина стоила дополнительно 50, пещера — ещё 150, обед в указанном экскурсоводом кафе — ещё сколько-то и т.д.. Плюс за съёмку в пещере я заплатил дополнительно 30 рублей (если видео — было бы 40).
Вход в пещеру — трёхэтажное здание, похожее на холл большой гостиницы: администратор, киоски, сувениры, туалеты, кафетерий… За большими воротами находится конечная станция подземной дороги, по которой специальный поезд возит туристов в залы пещеры и обратно.
Залы пещеры — действительно огромны. Я никогда раньше не бывал в пещерах, поэтому не могу ни с чем сравнивать, впрочем экскурсовод сказала, что эта пещера одна из самых больших в мире, и наверное ей можно верить… Воздух в пещере холодный (+15º), сухой и чистый. Абхазы гордятся акустикой пещеры, но именно в том зале, где якобы проводятся концерты, голос экскурсовода был искажен до неузнаваемости. (Потом я слышал, что она говорила одному из посетителей, что хорошо слушается только та музыка, чтобез слов; но мне кажется, что некоторые частоты тоже глушатся, остаётся только серединка, как в телефоне).
[показать]   [показать]Шесть залов, каждый с многоэтажный дом. Через залы ведёт специальная пешеходная дорожка, все залы специально подсвечены, особо освещены сталактиты/сталагмиты и различные затейливой формы впадины и выступы. Наплывы породы, похожие на готические храмы или на орган, сталагмиты — белые и красные, (сталагмиты очень похожи на многочисленные детородные органы, кстати). Красиво. Купил для D. обломок каменного фаллоса…

Ещё раз скажу: не был раньше в пещерах никогда. Но по ТВ видел. Не получилось пережить всё происходящее как явь: скорее как именно телепередачу. Мозг фиксировал картинки — они не отличались какой-то особой небывалой красотой, наверное, можно было лучше поставить свет, удачнее найти ракурс — и клаустрофобии тоже нет, наверху — просто пустота, потолка не видно, поэтому прогулку по пещере воспринимаешь скорее как путь по ночному лесу, чем как замкнутое пространство.
Не получилось увлечься.
Не получилось тайны, не получилось мечты.
Но хотя бы покой…
На обратном пути нас накрыл дождь, поэтому в Гагре не остановились, да и поздно было, половина шестого. К семи доехали до границы, и тут нас ждал удар: граница была закрыта. На час, какой-то технический перерыв. Бесконечное стояние у автобуса в охраняемой таможенной зоне на абхазской стороне… Наконец, нам сказали взять вещи и выйти из автобуса. Обратно переход границы совершается иначе: все идут как пешеходы, автобус досматривается отдельно и нагоняет нас уже на российской стороне. Отстояв длинную очередь и предъявив паспорта, мы собрались у российского КПП (абхазы, как и утром, нами не заинтересовались). Автобус всё ещё не пропускали. Темнело, было уже около половины девятого. Я заметил, что мимо нас через границу идут люди, и спросил о них. Оказалось, что от того места, где мы стояли, есть пешая дорога на российскую сторону, на которой больше нет уже ни одного поста. Я предупредил нашего экскурсовода и пешком дошёл до Казачьего рынка, а оттуда на маршрутке домой.
Дома через несколько дней говорил с хозяином о трудностях перехода границы. Оказывается, это ничего, а бывают ещё какие-то рейды, когда погранцы могут придраться к чему угодно, к любой вещи или одежде, и издеваться бесконечно, и вымогать деньги, или просто беззастенчиво грабить — своих же русских, кого же ещё! Иностранцев не посмеют. Настроение после этого было испорчено всерьёз и надолго.