Это цитата сообщения stewardess0202 Оригинальное сообщение

Как придумать свою историю: Смута на службе патриотизма. Часть 1

Историк Александр Осповат рассказывает о том, как Россия изобретала свой национальный миф (3 части)

Александр Осповат. Историк русской литературы

Как Россия изобретала свой национальный миф

Почему предательства и неудачи должны приводить к победе и при чем тут календарные совпадения

Речь пойдет о мифологии истории. О том весьма распространенном в послед­них столетиях, да и сейчас, восприятии русской истории, которое проецирует актуальную картину мира — то, что мы наблюдаем сейчас, — на некую конфи­гурацию событий, уже имевших место в прошедшем: все, что происходит сейчас, имело прецедент в старину (сам термин — «старина» — очень важное метафизическое понятие), и этот прецедент неуклонно воспроизводится в новых обстоятельствах, каждый раз обнаруживая свой сакральный смысл.

Это восприятие, как можно думать, сложилось достаточно давно, во всяком случае задолго до того, как в  середине XIX века два известных русских поэта и политических сочинителя, если не мыслителя, сформулировали все то, что я пытался выразить в современных терминах, в своих сочинениях — написанных, разумеется, на французском языке, который им был гораздо ближе для изъяснения своих мыслей.

В начале Крымской войны  1,  в 1853–1854 годах, Петр Вяземский  2 

1 Крымская война — война, которую Рос­сийская империя безуспешно вела против союзных войск Турции, Британии, Франции и Сардинии в  1853–1856 годах.

2 Петр Вяземский (1792–1878) — поэт, член общества «Арзамас», а также историк, публицист, государственный деятель и придворный.

писал в сочи­нении, которое характерно называлось «Письма русского ветерана 1812 года о Восточном вопросе»:

«Любопытно следить, как в течение веков одни и те же события воспро­изводятся и повторяются с  поразительной одинаковостью. Это злые шутки истории, и должно напоминать об них в поучение посредствен­ности, забывчивой и тщеславной.
     <…>
     Каждый русский имеет врожденное чувство долга и нравственные силы. Он знает из уроков своей истории, что могущественный и едино­душный народ, верный своему народному и вероисповеданному преда­нию, не может быть побежден, если того не хочет, и что, не отступая перед врагом до конца, он  наконец своим мужеством и постоянством истощит его и доведет до бессилия.
     <…>
     Наши враги могут одерживать над нами частные успехи по превос­ходству сил, если не везде и всегда, то временно, в известных обсто­ятельствах».

Вот то, что написал Вяземский. Федор Тютчев  3 чуть раньше в одной из своих статей  4,

3 Федор Тютчев (1803–1873) — поэт, публицист, а также дипломат и цензор.

4 «Письмо доктору Густаву Кольбу, редактору „Всеобщей газеты“» впервые было напеча­тано в Мюнхене в 1844 году. В 1873 году оно было опубликовано в журнале «Русский архив» вместе с переводом на русский, под заголовком «Россия и Германия». 

предназначенной для немецкой печати и написанной, повторяю, по-французски, выразился короче:

«Истинную апологию России пишет История, с чьею помощью Россия вот уже три столетия выигрывает все тяжбы, какие ей уготовила неисповедимая судьба…».

Таким образом, запрограммирована очевидная схема — все, что случится в истории России (прежде всего, в военной и политической), во-первых, уже имело прецедент в прошлом, во-вторых, будет развиваться по одному и тому же сценарию: сначала неудачи, временные и, может быть, даже затяжные, потом происходит некоторое достаточно чудесное возрождение национальных сил, обретение каких-то  ресурсов — и мы одерживаем победу.

Тютчев написал свою статью в 1844 году, в ней он упоминает три столетия, и, очевидно, точкой отсчета для него является 1547 год, венчание на царство Ивана Грозного, понимаемое в символическом смысле. То есть здесь подтяги­ва­ется еще и коннотация богоизбранной нации, которая, естественно, не может реализовывать свое торжество немедленно и сразу, а должна пройти к нему весь путь от временных и  затяжных неудач.

И главное модельное испытание, которое запрограммировало весь ход русской истории, — это пережитая в начале XVII века эпоха, известная как Смута: держава оказалась игрушкою, как писали тогдашние историки, противобор­ствующих политических группировок, подверглась иноземному вторжению, оказалась на грани катастрофы, и в этот момент чудесным образом был спасен юный Михаил Романов, который в  дальнейшем был избран на царство и осно­вал новую династию. Я подчеркиваю, не в реальном ходе событий, а именно в восприятии всех основных военно-политических конфликтов России XIX века постоянно возобновляются именно эти сюжеты.

Здесь важно, что в результате некоторые эпизоды истории Смутного времени оказались вычеркнуты из  народной — и не только народной, но даже из про­фессиональной — памяти. В частности, в августе 1610  года русским царем — титулярным, но не коронованным — стал малолетний Владислав Жигимон­тович  5, которому целовали крест москвичи (но не Россия).

5 В 1610 году, в разгар войны с поляками и восстания Лжедмитрия II, боярское прави­тель­ство подписало договор с польским полко­водцем Станиславом Жолкевским. Согласно этому договору, российским царем стано­вился пятнадцатилетний Владислав Ваза, старший сын  польского короля Сигиз­мунда III, но России гарантировались незави­симость от Речи Посполитой, сохранение статуса православной церкви и  прекращение интервенции. Жители Москвы принесли новому царю, именованному Владиславом Жигимонтовичем, присягу, и войска Жолкев­ского вошли в город. Владислав должен был приехать в Москву и принять православие, но Сигизмунд III отказался от этого, предло­жив, что он сам станет правителем. В резуль­тате правление Владислава не состоялось; в 1612 году народное ополчение освободило Москву.

Об этом реши­тель­но никто не хотел вспоминать и думать, как и о некоторых других эпизо­дах. Такая селекция событий.

Интерес к событиям Смутного времени остро обозначился в самом начале XIX века, после того как Россия потерпела чувствительные поражения в Напо­леоновской кампании, прежде всего под Аустерлицем  6.

6 Битва под Аустерлицем (1805) — генераль­ное сражение армии Наполеона против союзной армии Российской и Австрийской империй, завершившееся сокрушительным поражением союзников и распадом Третьей антифранцузской коалиции.

Тогда появился целый ряд текстов на эту тему — например, современники передавали друг другу реп­лики из трагедии «Пожарский, или Освобожденная Москва» Крюков­ского  7.

7 Матвей Крюковский (1781–1811) — поэт и драматург. В 1807 году написал патриоти­ческую трагедию «Пожарский, или Освобо­жденная Москва».

В этот момент призма, сквозь которую потом станет восприниматься уже кампания 1812 года, только складывалась.

Решающим, конечно, было календарное совпадение: 1812 (вторжение Наполеона в Россию) и 1612 (освобождение Москвы от польско-литовских войск в Смутное время). Уже в мани­фесте о созыве ополчения  8, который написал государственный секретарь Шишков  9,  прозвучала фраза: «Да встре­тит он [неприятель] в каждом дворянине Пожарского… в каждом гражданине Минина».

8 Манифест Александра I о созыве народного ополчения был издан 6 июля 1812 года, меньше чем через месяц после начала войны, и  предписывал дворянам формировать ополчение из крепостных.

9 Александр Шишков (1754–1841) — адмирал, с начала войны — государственный секре­тарь и автор всех важных рескриптов и при­казов. Литератор, глава общества «Беседа любителей русского слова». 

Далее эта обширная рифма 1612 — 1812 побуждала искать и другие переклички, тематические и  календарные. Начало войны — это тема измены, которая для эпохи Смуты была чрезвычайно важной, потому что трудно назвать историческое лицо, которое не было тогда с тем или иным основанием заподозрено в измене. А в данной ситуации начало войны — это поведение Барклая-де-Толли  10, которое интерпретировалось как преступная или даже предательская деятельность. 

10 В начале войны князь Михаил Барклай-де-Толли (1761­–1818), будучи командующим 1-й Западной армией, военным министром и  фактически главнокомандующим армией, руководил стратегическим отступлением, которое вызывало сильное недо­вольство и в армии, и  обществе.

Приезд в Москву в июне императора Александра немедленно вызвал ассоциации с избранием на царство Михаила Романова. Михаил Кутузов тоже через 200 лет после Минина и Пожарского приобрел коннотацию спасителя отечества. Ну и, наконец, захват Москвы, который имел аналог и прецедент в 1612 году, и то,  что было очень существенно, — это война с двунадесятью языками: не только с французами и не столько с французами, это война с сонмом иноплеменников, которые покусились на Святую Русь.

И вот маленькая деталь в подтверждение продуктивности этой схемы. В 1849 году Николай I послал войска для подавления венгерского восстания  11, и Петр Иванович Бартенев, замечательный историк, издатель «Русского архива»  12,

11 В 1848 году в Венгрии, входившей в состав Австрийской империи, началась революция, которая была подавлена в 1849 году с помощью российских войск.

12 «Русский архив» — журнал, в котором преимущественно публиковались неиздан­ные мемуары, дневники, письма, записки, деловые бумаги и литературные сочинения XVIII и XIX веков. Издавался в Москве с 1863 по 1917 год. 

в своих мемуарах, большей частью не изданных, вспоминал, как при объявлении этого похода он, еще юным человеком, «возмущался в церкви, где Святейший синод не потрудился переменить молитву о  дарова­нии нам победы, сочиненную еще в 1812 году. Выходило так, что мы несчаст­ные, и венгерцы на нас нападают, тогда как мы задавили венгерцев в угоду Австрии». То есть не только в восприятии, но и  формальным образом, в текс­тах, читавшихся, например, с амвона, не было никакой необходимости менять матри­цу: мы всегда в кольце врагов, мы всегда обороняемся, даже когда мы сами на самом деле  выступаем в качестве агрессоров или нападающей стороны.

Помимо таких очень отчетливых общих рифм, обращают на себя внимание педантичные разыскивания мелких календарных схождений. Вот, например, фрагмент из журнала «Сын отечества» 13  1812 года: 

13 «Сын отечества» — исторический, полити­ческий и литературный журнал, выходивший в Санкт-Петербурге в 1812–1852 годах. 

«Стечение обстоятельств за двести лет перед сим имеет большее сход­ство с нынешним временем. Князь Пожарский, быв призван и разбив 24 и 26 августа 1612 гетмана Хоткевича, ничего не предпринимал до  22 октября, а сего числа совершил последний удар над кичливым неприятелем и, взяв Москву, побил более двадцати тысяч поляков. <…> Князь Кутузов… [тоже побил] Бонапарта 24 и 26 чисел августа месяца».

Здесь важно было не опереться на какой-то реальный исторический факт, но назвать, подтвердить, усилить тождество — и тем самым внушить опреде­ленные представления о том, как будет сделано дело.

Еще одно важное совпадение отмечено в «Оде на день восшествия на всерос­сийский престол…  императора Александра I»  14.

14 Ода написана Александром Востоковым к 12-летию правления Александра Павло­вича. Ее полное название: «Ода на день восшествия на  всероссийский престол его императорского величества государя Александра I. 1813 года марта 12-го, и на ис­течение второго столетия по  воцарении в России рода Романовых, воспоследство­вавшем 1613 года марта 14-го дня».

Это 12 марта 1813 года, и в примечании специально было указано, что «царь Михаил Федорович избран на царство 21 февраля, принял предложенный ему престол 14 марта». То есть Александр оказывался своеобразной реинкарнацией первого из Романовых.

arzamas.academy