Адов блядов дурдом, блядь; не успело утро начаться, как телефон разрывается, и оба их нужно подзарядить, а в компьютере не хватает портов, нужно возиться с проводами, и в вестибюле кромешный ад, будто сразу поезд с пассажирами высадился, и ещё три дела на телефоне висят, а ещё перевод подоспел на отработку, а ещё, а ещё... бля-а-адь. А ещё мой доктор меня подловил (трепыхающегося, растрёпанного), по-быстрому позырил останки рассыпавшейся опухоли, а у меня к нему столько вопросов, бля я его люблю, а ещё матушка срочно нужна, а ещё, а ещё... А ещё лифт только один работает, а ещё кто-то должен приехать, а ещё на меня уборщица накричала, что желе в холодильнике и пирожные не съеденные, а они и правда не съеденные, потому что это адов блядов а-ад, ааргх!

Началось в колхозе утро. Ёб вашу мать. Уф. Пора начинать отсчёт утопленников по номерам как-то всё это разрешать, разруливать, ничего не забыть, и вот прям щас, блядь, пришла уборщица, и нужно всё барахло из-под моей сталинградской койки вытаскивать, чтоб она протёрла, бляадь, аа-а!

Ёбаный пиздец, иногда болеть, это такой сука хоровод; я уже нахлебался кофе и накурился, меня приколбашивает от нервов, уже хлебнул Новопассита (кончается, сука, ещё одна проблема, которую надо решать!) — ещё нет полудня, а я невыспавшийся, разъёбанный, смятый, под конфликтующим действием снотворного, кофе, и валерьянки, и у меня на руках как минимум пять проблем, которые нужно срочно решать. Шесть. Проблем. Ааргх, а-а!

Первым пунктом, конечно же, идёт матушка. О-о, ад и Израиль, Сцилла и Харибда, о пропасть безумия и неслыханные бездны ненависти, которые мне приходится преодолевать, а-аа, за что мне это, за что-о, бляа-адь.

Я же хороший мальчик, по сути-то. За что мироздание меня так утюжит?

*ускакал в реал, нахуй, если не вернусь, значит сдох*