Приходила комиссия из седого, почти киношного профессора, и двух тёток. Тётки голосили "а он курит!". Я им парировал, естественно, что теперь курю 4 сигареты там где раньше курил 14. Но всё равно, все трое качали головами и укоряли, какой я плохой.

Но это всё фигня. Мне в четвёртый раз переменили диагноз. Никакая это не "крайне редкая разновидность", а какая-то совсем обычная. На мои вопросы, "Но как же так? Но ведь ноль выживших?", профессор сказал что "много таких выживших отсюда на своих ногах вышли".

Но, в итоге, на три голоса, они так мне голову заморочили, что я даже обрадоваться не успел. Может, обманывают? Есть такое, водится за врачами — внушать больному, что всё хуйня и рассосётся, хотя в реальности пора уже ямку копать. В общем, я теперь весь в сомнениях. Раньше я верил, что мне всё нипочём. Потом я верил, "вы что, не видите, я умираю". Теперь мне предлагают верить, что "хуйня война, палками отмашемся". Да ёб же вашу мать, это уже не смешно ни разу, и это четвёртый, блядь, диагноз за полгода! Суки, ну вы выберите что-нибудь одно, что ли?

В общем, они затребовали биопсию, по которой мне диагностировали ту редкую убийственную хрень, из-за которой я уже совсем собрался помирать. Теперь всё в руках матушки — ехать на Бауманскую, вытребовать "стёкла". На моё предложение просто сделать новую биопсию, почему-то ответили отказом.

Да, и ещё заебали твердить про курение. Женский хор в лице зав. отделением и ещё двух дам на заднем плане от профессора выступал просто как на сцене греческой трагедии, "Ах, курить нельзя, курить нельзя!". Вот только хоровода с лавровыми ветвями не хватало, и качаний головами в унисон. Я ответил, что и так уже, с отсчёта десятками сигарет перешёл на единицы, но хор не унимался, "совсем нельзя, совсем нельзя". Видать, матушка их накрутила, добрая душа. Бля-а-адь...

В общем, я щас весь на нервах, не знаю что думать, пиздец какой-то, вместо мыслей в голове растрёпанное мочало.

Ещё бесит, что химию так и не назначили, никаких подвижек, кроме качания головами и хорового пения про курение, я не вижу.