[450x338] Вот ведь, странное существо – человек. В дикой природе ему не комфортно, хочется благ цивилизации, но получив их, человек стремится обратно – к природе. И вроде бы все хорошо, но душа не спокойна, душа мечется, огражденная бетонными стенами, окруженная асфальтированной паутиной улиц. Подчиняясь этому суетному состоянию души, сам человек начинает тоже суетиться, стараясь заработать больше, обеспечить себя еще большим количеством благ, но чувство, что жизнь проходит мимо не покидает его. Так и крутится он в железобетонном колесе городской суеты, как белка. Серафим вспомнил себя, усмехнулся. Да… Зарабатывал он много, но позволить себе вот так, два-три месяца заниматься любимым делом, не мог. Времени не хватало, даже отдыхать, толком не получалось. Вроде поспит часов восемь, а проснется – словно и не спал, - уставший. Серафим отложил валенок, снял чайник и налил крепкого чая, заваренного с чагой и сушеным брусничным листом. Аромат от распаренных листьев мигом заполнил пространство небольшой таежной избушки. Сделав несколько крупных глотков, Серафим откинулся к стенке, улыбаясь и оглядывая свое жилище.
Небольшая печурка в углу, как их тут называют – «буржуйка». Тепло от нее пока дрова горят, нагревается быстро, отдавая все тепло в избушку, но и остывает она так же быстро. Хорошо, когда придешь через два-три дня в холодную избушку, затопишь буржуйку и через полчаса уже тепло. Правда в морозные ночи приходится вставать ночью и подкидывать дров. Над печкой натянута проволка – одежду сушить. Тут же возле печки сложены дрова – чтобы можно было сухими поленьями быстро растопить буржуйку. Возле окна крепкий стол, по обеим его сторонам, вдоль стен, нары из деревянных плах. Над нарами и столом – полки. Керосинка на столе тускло мерцает. Окно заделано пленкой, ее легче принести в тайгу, чем стекло. Несколько ящичков возле двери, для хранения всякой мелочи. Крупы, сахар, мука – висят под потолком в мешочках, чтобы мыши не погрызли. Основной запас продуктов – мясо, рыба, крупы – хранится в специальном лабазе возле избы, стоящем на высоких деревьях. Возле избы сделан навес, под которым сложены дрова, да и просто от дождя или снегопада укрыться, выходя из избушки. А еще была у Серафима возле этой избушки банька, которая топилась «по-черному». В банные дни Серафим не ходил на путик, а устраивал себе помывку, стирку и отдых. Вот и сейчас он подумывал сделать такой день, все равно погоды не было для охоты.
Серафим допил чай, встал и выглянул на улицу. Снегопад и не думал прекращаться. Небо заволокли низкие облака, словно цепляясь за макушки сосен. Снег шел не крупный, но сплошной пеленой, засыпая тайгу и ее обитателей, давая возможность начать им зиму с белого листа. В ноги ткнулся носом полуторагодовалый кобель по кличке Юган. Серафим потрепал его за холку.
- Знаю, знаю… Тебе тоже погода покоя не дает. Ничего, после снегопада набегаешься еще.
Юган завилял хвостом, лизнул руку и скрылся в своей конуре. Этого кобелька ему предложили в соседней деревне. Родители были охотничьими, но с кобелем никто не занимался. Тогда Серафим, не раздумывая, забрал его себе, решив, что гены и совместная охота сделают свое дело и из кобелька вырастет отличная охотничья лайка.
Серафим постоял под навесом, покурил, набрал дров и вернулся обратно в избушку. Он подкинул дров в печку, накинул телогрейку и пошел растоплять баньку. Читать далее >>>