Сначала она приходила. В гости. Потом просто приходила. Потом как-то поздно засиделась и заночевала. А потом и вовсе не кшла. Осталась.
В доме появились цветочки и вазочки. Я уже не мог курить на кухне, потому что азалия от табачного дыма скорбно складывала листики и роняла лепестки. А что бы увидеть своё лицо во время утреннего бритья, мне приходилось отодвигать в сторону бутылочки и флакончики, заполнившие некогда чистую полочку перед зеркалом.
Вот тут-то неожиданности и начались.

[more...]

Неожиданность первая. Презервативы она не признавала.-Я с ними ничего не чувствую!- Таблеток опасалась.-Ты что?! Это ж гормональное!- Оставался старый библейский способ. Но беспокоиться о нём должен был я. Я cтарался . Но ей всегда не хватало пятнадцати секунд.

Вторая неожиданность возникала регулярно примерно раз в неделю. Я никогда не мог быть уверен, кто встретит меня в дверях: блондинка, шатенка, рыжая или красная. За неделю я с трудом привыкал к новой масти(чего не сделаешь ради любимой), но именно тогда моя любимая решала, что и этот цвет ей не к лицу. Какого цвета она была раньше, когда только приходила в гости, я уже не помню.

Неожиданность третья. Она не понимала , зачем в доме плита. И действительно, зачем? Для её завтрака достаточно электрочайника.
Похудев на три кило, я купил ей кулинарную книгу, но она споткнулась на фразе *изжарить курицу до полуготовности*, поскольку никак не могла определить, когда же наступит эта половина. Курица сгорела. Я сьел на ужин три листика салата с обезжиренным кефиром и на следующий день в *Детском мире* купил *Мою первую
поваренную книгу* для девочек младшего школьного возраста. Вечером на ужин было подано картофельное пюре.
С комками. Тогда я с надеждой полез в холодильник с верой найти что-нибудь вкусненькое, завалявшееся с холостых времён. По лицу моей милой я понял, что она готова дать мне пинка. Ради мира в семье пришлось лечь спать голодным. Я стал мечтать, чтоб на прилавках магазинов появились пакеты с надписью : *Еда мужская. 10 кг*. Купил-пару дней сыт...

Неожиданность четвёртая. Про стирку она вспоминала только тогда, когда я утром перед важной встречей обнаруживал, что все рубашки давно в баке для грязного белья. К неудовольствию шефа приходилось прятать грязный воротничок под свитером с глухим воротом. Покупка стиральной машины-автомата не помогла. Пришлось считать носки и рубашки и предупреждать, когда их запасы подходили к концу.

Неожиданность пятая. Любой насморк сваливал её в постель как минимум на пять дней. От несанкционированного прикосновения возникала гематома на две недели. Подвернутая нога требовала подавать машину к подьезду.
Обязательная ежемесячная болезнь растекалась по времени и пространству: первую неделю болела поясница, вторую-грудь, третью-голова, а четвёртую-низ живота. Литература по аромотерапии и траволечению скупалась в ассортименте, уступающем только астрологии.
Её стоматолог поменял *девятку* на *Пассат*, а гинеколог собралась рожать второго ребёнка.



Неожиданность шестая. Она умела и любила разговаривать. Моё участие в этом процессе не требовалось. Хватало ритуального *Доброе утро, дорогая*, и я мог быть свободен на день. А если мне не удавалось вечером вставить *Иди ко мне*, то и на ночь тоже.

Неожиданность седьмая. Звука собственного голоса ей было не достаточно. На кухне пело радио *Ультра*, в комнате бубнил телевизор, а в спальне-магнитофон. И всё это было музыкальным фоном к двухчасовому разговору по телефону с подругой, во время которого моё счастье мигрировало по квартире с трубкой радиотелефона в руках. И не дай бог было переключить канал! Выяснялось, что именно эту рекламу *Тампакса* разработал муж её подруги, служивший в рекламном агентстве, и поэтому именно её она должна ещё раз посмотреть, чтобы сказать ей своё мнение. И вообще она заглатывала телевидение целиком. Попытка сменить программу хотя бы на время рекламы вызывала у неё головокружение и мигрень не короче трёх дней.

Неожиданность восьмая. Моя любимая распространялась по квартире со скоростью наводнения. Любая свободная плоскость на уровне глаз и выше заставлялась статуэтками и подсвечниками, любой стол и подоконник украшался вазочками и салфеточками. Мои книги испуганно забились по дальним углам. Любой стул и кресло завешивались халатами и колготками.
Сесть так,чтоб не подскочить от крика *Помнёшь! Я только погладила!* мне удавалось только в единственное кресло перед телевизором. И то, лишь потому , что я его ревностно охранял. А стул на кухне пришлось заменить табуреткой, что б на спинке ничего не висело. На него можно было спокойно сесть, согнав кота, которого она подобрала на улице на третий день нашей совместной жизни.

Неожиданность девятая. Она свято блюла заветы Ленина: *Социализм- это учёт!*. И пусть социализм кончился, учёт и контроль были постоянны. -Почему ты приехал с работы на восемь минут позже обычного? Кто тебе сейчас звонил? Кому ты сейчас звонил? Куда делись те пятьдесят рублей, которые я тебе дала позавчера на обед? А что
было на первое? А вчера ты сказал, что рассольник... -

Неожиданность десятая. Она оказалась способна часами сидеть в ванной. Пустой холодильник и заржавевший от безделья пылесос этому не мешали. Фирма *Проктер и Гэмбл* вычеркнула нас из списка потенциальных покупателей *Комета*. Зато по потреблению пен, гелей, шампуней, кондиционеров, бальзамов, кремов и косметических сливок наша квартира с появлением моей милой легко обогнала небольшую европейскую страну вроде Словении.

Неожиданность одиннадцатая. Она постоянно таскала у меня бритвенные станки. Да, она тоже брила волосы, причём в таких местах, где это не пришло бы в голову ни одному нормальному человеку. Да и занимало у неё не десять минут, как у меня утром, а два часа, два станка и пузырёк специального крема, на который хватало денег всегда. Между сеансами бритья волосы отрастали и кололись.

Неожиданность двенадцатая. У неё в памяти жило специальное устройство, привязывавшие каждый день календаря к какому-нибудь событию, по её мнению знаменательному. Запомнить день ангела у шурина её школьной подруги, который жил с ними в одном дворе, я не мог никогда. Хорошо хоть не менялся её собственный день рождения. Впрочем, в отличии от года, поэтому я каждый раз попадал впросак.

Неожиданность тринадцатая. Она даже не пыталась планировать наш бюджет. Просто ежемесячно собирала все деньги в кучку и тратила их по своему усмотрению. Две недели мы объезжали магазины косметики и трикотажа, а оставшиеся две недели питались картофельным пюре.

Неожиданность четырнадцатая. Через восемь часов после моего признания в любви наступала амнезия, ещё через восемь-депрессия, ещё через восемь-истерика. Мне требовалось напоминать ей об этом не реже раза в день. Тогда наступала краткая неустойчивая ремиссия.

Неожиданность пятнадцатая. Её в школе не научили цифрам. *Приду в два!* могло означать диапазон от полпервого до четырёх. Тысяча рублей легко оборачивалась полутора, а одно пироженое - не меньше, чем тремя.

Неожиданность шестнадцатая. Словам её тоже научили не всем. Она называла плоскогубцы щипчиками, вантуз-*этой штукой*, путала право и лево, а попытка обьяснить по телефону, что сломалось в телевизоре, вызывала у приёмщицы ателье лёгкий сердечный приступ.

Неожиданность последняя. Как правило , мы понимали друг друга.

Настроение сейчас - отлично