Читая «Цветы зла» Бодлера, я испытывала восторг и восхищение, и пусть я не могу почувствовать истинную прелесть в подлиннике, но, благодаря искусным мастерам перевода, их поэтической культуре, мы, читатели, имеем такую возможность. А вот эти четыре строчки - «Да, колыбель моя была в библиотеке; // Пыль, Вавилон томов, пергамент, тишина, // Романы, словари, латыняне и греки... // Я, как in folio, возвышен был тогда…» - вызвали у меня особенное чувство, а точнее некую родственность с поэтом, ведь, сколько я себя помню, моими лучшими друзьями были и остаются книги, а точнее великая художественная литература! Так поэзия Бодлера в переводе Алексея Лозина-Лозинского стала для меня особенно близкой.

Маргарита ПРОШИНА