Когда мы ездили на обзорную экскурсию по Москве, экскурсовод много рассказывала о доме на Берсеневской набережной, мне стало

интересно, прочитала материал о нем в википедии, который показался мне очень интересным. Делюсь с вами.

Дом на на́бережной (официальное название — Дом правительства; также известен как Первый Дом Советов, Дом ЦИК и СНК СССР) — жилой комплекс постройки 1931 года на Берсеневской набережной Москвы-реки. До 1952 года был самым высоким жилым зданием Москвы. Памятник архитектуры конструктивизма.
Известен как место жительства советской элиты, пострадавшей в ходе сталинских репрессий.

Многократно упоминается в литературе, в частности в одноимённой повести Ю. Трифонова
Жилой комплекс расположен на Болотном острове, соединённом с территорией города двумя мостами — Большим Каменным и Малым Каменным. Строение занимает площадь в 3,3 гектара и состоит из 8 корпусов высотой от 9 до 11 этажей, 505 квартир и 25 подъездов, выходящих на улицу Серафимовича и Берсеневскую набережную.

Официальный адрес дома — улица Серафимовича, 2. Организации, расположенные со стороны реки, иногда используют адрес Берсеневская набережная, 20
В 1920 году решили построить жилой дом с полным комплексом бытового и культурного обслуживания, предназначенный в первую очередь для сотрудников ЦИК и СНК. Начало проектирования пришлось на 1927 год, когда на это появились средства от успешной политики НЭПа.

Макет дома.
Для возведения нового жилого комплекса был выбран участок на месте снесённого Винно-соляного двора на Всехсвятской улице между Москвой-рекой и Водоотводным каналом, неподалёку от Центральной трамвайной подстанции и кондитерской фабрики «Красный Октябрь». В комиссию по строительству вошли председатель СНК СССР Алексей Рыков, секретарь ЦИК СССР Авель Енукидзе, глава ОГПУ Генрих Ягода и вернувшийся к тому времени из Италии архитектор Борис Иофан.

Архитектор Борис Иофан (третий слева) на строительной площадке Дома ЦИК и СНК, начало 1930-х годов.
Строительство дома длилось с 1928 по 1931 год. Изначально Борис Иофан планировал облицевать стены розовой гранитной крошкой, чтобы цвет стен гармонировал со стенами Кремля, но из-за близости котельной трамвайной подстанции комплекс построек решили сделать серым.

Строительство дома ЦИК и СНК, конец 1920-х годов
Для строительства на заболоченной территории в грунт установили сваи, материалы подвозили на телегах и баржах по реке. В ходе работ архитектурный план здания неоднократно менялся: сначала число квартир увеличили с 440 до 505,

затем отказались от планов по сносу близлежащей церкви Николая Чудотворца на Берсеневке, однако могильные плиты с близлежащего кладбища пошли на строительство фундамента. Во время строительства в одном из корпусов при невыясненных обстоятельствах произошёл пожар. В итоге объект сдавали по частям..

Строительство дома, 1930 год
С 1931 года в доме стали получать квартиры представители советской элиты: партийные и государственные деятели, герои Гражданской войны, Социалистического Труда и Советского Союза, писатели, служащие Коминтерна, участники гражданской войны в Испании. Среди жильцов Дома на набережной были дети Иосифа Сталина — Светлана Аллилуева и Василий Сталин,

революционер Пантелеймон Лепешинский и его жена, учёный-биолог Ольга Лепешинская, государственные деятели Алексей Рыков, Лаврентий Берия, Никита Хрущёв, cелекционер Николай Цицин, поэт Демьян Бедный, авиаконструктор Артём Микоян, шахтёр-ударник, новатор угольной промышленности Алексей Стаханов, лётчики Михаил Водопьянов и Николай Каманин, писатель Александр Серафимович (в 1933-м улица Всехсвятская была переименована в улицу Серафимовича).

Самыми престижными считались 1-й и 12-й подъезды, окна которых выходили на Кремль. Квартиры с видом на электростанцию, химчистку или прачечную ценились ниже. Первые этажи корпусов занимали прислуга и охрана, высокопоставленные жильцы селились в квартирах от второго этажа и выше. Изменения в должности приводили к миграции внутри жилого комплекса.

Прачки дома ЦИК, стирающие в Москве-реке, начало 1930-х годов
На каждой лестничной площадке было по две квартиры. Они имели от одной до семи комнат и площадь от 40 до 300 м² при высоте потолков 3,7 метра, были оснащены газовыми плитами, телефонами, радиоточками, мусоропроводами, имели горячее водоснабжение, которого в 1930-е годы не было даже в Кремле, а также окна в туалетах и ванных комнатах по европейским стандартам,

многие квартиры содержали комнаты для прислуги. В доме работало центральное отопление, пассажирские и грузовые лифты. Подъезд № 11 был нежилым, в нём отсутствовали квартиры и лифты. Существовал миф, что он использовался сотрудниками НКВД для слежки за жильцами и прослушки помещений, однако в 1990-е годы эта легенда была опровергнута — за счёт этого подъезда расширили квартиры 12-го, считавшиеся элитными.

Вид на дом с высоты птичьего полёта, 1931 год
В каждой квартире был уложен дубовый паркет, потолки украшены лепниной и живописными изображениями по проектам реставраторов из Эрмитажа. Мебель и предметы домашнего убранства были унифицированы и сдавались в аренду по инвентарным номерам. Въезжая в дом, новые жильцы подписывали акты приёмки, в которых учитывалось всё — вплоть до шпингалетов и крышек от унитазов.

Помимо жилых корпусов, в комплекс входили прачечная, медпункт, сберкасса, почта, детские ясли и сад, амбулатория, библиотека, спортивный зал, теннисные корты, магазин-распределитель. В подвалах были устроены снеготаялка и мусоросжигательные печи. Несмотря на большую площадь квартир и наличие в них всех современных удобств, кухни были сделаны небольшими — от 4 до 6 м²,

а всю необходимую еду жильцы могли получать в столовой по талонам. На каждой кухне имелось отверстие в стене для самоварной трубы и выход грузового лифта для вывоза мусора. Во дворах дома располагались цветники и фонтаны. Для досуга жильцов были организованы клуб, получивший имя Алексея Рыкова,

и кинотеатр «Ударник» на 1500 мест, где демонстрировались новинки советского и мирового кинематографа: в отличие от рядовых москвичей, жители дома могли получать билеты на киносеансы вне очереди. Кровля кинотеатра была раздвижной, однако за всю историю её открывали лишь дважды.

Несмотря на множество привилегий, жители комплекса подчинялись внутреннему распорядку: о приёме гостей надо было заранее сообщать комендантам, посетителей пускали в квартиры только по предварительному телефонному звонку с вахты. Любые празднования заканчивались строго в 23:00, дворы патрулировала охрана с собаками.

Лифтами заведовали вахтёры; наверх пассажиры поднимались с сопровождением, а вниз приходилось спускаться пешком или стучать по металлической двери шахты, чтобы вахтёр услышал и поднялся. Для ночёвки посторонних было необходимо оформлять документы — в противном случае гости отправлялись на вокзал или в гостиницу.

(Продолжение следует)

ИСТОЧНИК