Александр Сергеевич Пушкин — достояние русского народа на все века.... Пушкин, как никто другой, проник в душу русского народа и познал её особенности... И как же актуальны слова поэта, рождённые в его сердце 188 лет назад!....

«Полу-милорд, полу-купец» — это знаменитая эпиграмма Александра Сергеевича Пушкина, написанная в 1824 году.


Михаил Семёнович Воронцов
Она направлена на новороссийского генерал-губернатора Михаила Семёновича Воронцова, в канцелярии которого Пушкин служил в 1823–1824 годах. Взаимоотношения их были враждебными и кончились высылкой Пушкина из Одессы в Михайловское. Вина Воронцова была в том, что ему не нравилось, что Пушкин волочится за его женой.
Полу-милорд, полу-купец…
Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец.
«Полу-милорд» — намёк на английское воспитание Воронцова (он был сыном русского посла в Лондоне) и на его англоманию. «Полу-купец» — Воронцов был материально заинтересован в операциях Одесского порта.

Самым страшным человеком, которого Пушкин затронул в своих эпиграммах, был, конечно, временщик второй части царствования Александра I – граф Алексей Аракчеев. Достоверна одна эпиграмма на Аракчеева, написанная Пушкиным также до одесской ссылки. Кроме Аракчеева, она прямо оскорбляет также самого императора.

Всей России притеснитель,
Губернаторов мучитель
И Совета он учитель,
А царю он — друг и брат.
Полон злобы, полон мести,
Без ума, без чувств, без чести,
Кто ж он? Преданный без лести,
<Бляди> грошевой солдат

Александр I был прекрасно осведомлён о пушкинских эпиграммах на него – если не обо всех, то о некоторых. Отчасти это послужило одной из причин решения о ссылке поэта в Одессу.

Воспитанный под барабаном,
Наш царь лихим был капитаном:
Под Австерлицем он бежал,
В Двенадцатом году дрожал,
Зато был фрунтовой профессор!
Но фрунт герою надоел —
Теперь коллежский он асессор
По части иностранных дел.

«Властитель слабый и лукавый» — строка из десятой главы романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин» Тоже посвящена Александру первому.:
Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда....

Когда в 1835 году вице-президентом Императорской Академии Наук был назначен князь Михаил Дондуков-Корсаков, в обществе распространилась такая о нём эпиграмма Пушкина:

В Академии Наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь.
Отчего же заседает?
Оттого что ж..а есть!

Доставалось от него даже друзьям.
«В его „Истории“ изящность, простота
Доказывают нам, без всякого пристрастья,
Необходимость самовластья
И прелести кнута».

Несчастный Карамзин даже расплакался, когда получил от своего 18-летнего любимца такую квалификацию «Истории государства российского», кстати, до сих пор остающейся одной из лучших книг по истории России.

Не щадил он и женщин, с которыми был близок, а также тех, которые ему отказали.
«Орлов с Истоминой в постеле
В убогой наготе лежал.
Не отличился в жарком деле
Непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть,
Взяла Лаиса микроскоп
И говорит: «Позволь увидеть,
Чем ты меня, мой милый, е* ».

Помимо того, что Истомина была выдающейся балериной, она считалась одной из самых красивых женщин Петербурга и была окружена толпами поклонников. По одной из версий мишенью поэта был генерал А. Ф. Орлов, к которому Пушкин ревновал красавицу-танцовщицу. Хотя и ей самой тут тоже досталось — он назвал её Лаисой, дав имя знаменитой греческой гетеры, прославившейся красотой и корыстолюбием.

«Иной имел мою Аглаю
За свой мундир и черный ус,
Другой за деньги — понимаю,
Другой за то, что был француз,
Клеон — умом её стращая,
Дамис — за то, что нежно пел.
Скажи теперь, мой друг Аглая,
За что твой муж тебя имел?»

Бойкая француженка, одна из многочисленных возлюбленных Пушкина, была объектом короткой, но мучительной страсти поэта. Похоже, она не приняла ухаживаний поэта и дала ему отставку — иначе с чего поэт стал бы осыпать её такими колкими эпиграммами?

А вот и гений дивной красоты - Анна Керн.

И эпиграмма, ей посвящённая.
У дамы Керны ноги скверны.