Это цитата сообщения Luyiza Оригинальное сообщение

Анна Ахматова и Натан Альтман: «Музы наши дружны…»



Что такое портрет? В большинстве искусствоведческих источников написано -художественное изображение человека с передачей его внутреннего мира. Однако хочется привести своеобразное определение, высказанное М.И. Андрониковой, специализирующейся в свое время на портретной живописи. По ее мнению «портрет – это изображение по образу и подобию». Получается, что как художник видит, ощущает и воспринимает портретируемого, так и воспроизводит (запечатлевает) его облик в своей работе. Вероятно именно поэтому, вне зависимости от степени таланта художника, так различно выглядит Анна Ахматова на прижизненных портретах.



Вначале вглядимся в автопортрет самого художника, выполненный в 1911 году, поскольку именно он гармонирует с позднее написанным портретом поэтессы.



[506x700]



Перед нами молодой человек с четко и строго прочерченными чертами лица, несколько напоминающими геометрические фигуры. Скорее всего - треугольники. Они отчетливо проявляются в овале лица, вырезе одежды. Ярким желтым пятном обозначено подобие рубашки. Позднее этот цвет он введет в портрет Ахматовой. Привлекает внимание красно-синяя деталь, по всей видимости, обозначающая цветы. Возможно, этот символ определяет, вернее по нему можно почувствовать, что внутренний мир Альтмана наполнен радостью бытия. Остались позади бедное детство и неудовлетворяющие его годы учебы в Одесском училище живописи и скульптуры. Наперекор всему художник из далекой Винницы оказался в центре художественного мира того времени – Париже на целых одиннадцать месяцев (1910-1911 годы), куда он отправился в "поисках самого себя". Изучал в музеях живопись великих испанцев: Веласкеса, Сурбарана, Эль Греко. Однако в большей мере его привлекали работы "кубистов" с их математически строгим анализом формы. Именно их приемы он впоследствии неоднократно использовал в своих работах.



***

Считается, что в Париже состоялось мимолетное знакомство Альтмана и Анны Ахматовой. Хотя документального подтверждения этого факта мне не удалось обнаружить. Вторая встреча произошла в Петербурге, куда Альтман перебрался в 1912 году .
Возобновление знакомства произошло в артистическом кабаре «Бродячая собака».



[300x300]



Так выглядела эмблема этого заведения, выполненная в 1912 году М.В. Добужинским. Само знаменитое кабаре располагалось в Петербурге по адресу Михайловская площадь, 5. "Натурщиком" послужил пудель Б.К. Пронина - режиссера, театрального деятеля и актера, идейного вдохновителя и директора «Бродячей собаки».



Вернувшись в Россию, Альтман не сразу нашел свой путь. Он выставлял свои работы в объединении "Мир искусств", затем присоединялся к авангардистам и... многое его не удовлетворяло. В столице он вращался в кругу художественной богемы, состоящей из художников, писателей и артистов. Альтман был общительным, добрым и красивым молодым человеком, поэтому многие оказывали ему внимание. Упоминают, что встречая художника, Осип Мандельштам всякий раз декламировал шуточные стихи собственного сочинения и наслаждался произведенным эффектом. Всего восемь строчек:



Это есть художник Альтман -

Очень старый человек.

По-немецки значит "Альтман" -

Очень старый человек.

Он художник старой школы,

Целый свой трудился век,

Оттого он невеселый,

Очень старый человек.



В 1913 году этому "очень старому человеку" было всего 24 года.



Альтмана поразил новый облик парижской знакомой. Перед ним оказалась уже не робкая девушка, а молодая женщина, ощутившая силу собственной красоты и власти над мужчинами. Об этом быстром преображении подробно написал К.И. Чуковский: «Анну Андреевну Ахматову я знал с 1912 года. Тоненькая, стройная, похожая на робкую пятнадцатилетнюю девочку, она ни на шаг не отходила от мужа, молодого поэта Н.С. Гумилева, который тогда же, при первом знакомстве, назвал ее своей ученицей.



То было время ее первых стихов и необыкновенных, неожиданно шумных триумфов. Прошло два-три года, и в глазах, и в осанке, и в ее обращении с людьми наметилась одна главнейшая черта ее личности: величавость. Не спесивость, не надменность, не заносчивость, а именно величавость "царственная", монументально важная поступь, нерушимое чувство уважения к себе, к своей высокой писательской миссии».



Знаменитый портрет появился в 1914 году, когда начались долгие сеансы в мастерской-мансарде художника на Васильевском острове. В то время Анна Андреевна жила одна в Петербурге, куда перебралась из Царского Села, поскольку семейная жизнь Гумилевых дала очередную трещину. Натан Альтман обосновался неподалеку: то ли в «меблированном доме Нью-Йорк», как потом вспоминала Ахматова, то ли в меблированных комнатах «Княжий Двор», как вспоминал он сам. На следующий год она описала это событие в стихотворении "Покинув рощи родины священной...". Перед вами отрывок из этого стихотворения:



Там комната, похожая на клетку,

Под самой крышей в грязном, шумном доме,

Где он, как чиж, свистал перед мольбертом,

И жаловался весело, то грустно

О радости не бывшей говорил.

Как в зеркало, глядела я тревожно

На серый холст, и с каждою неделей

Все горше и страннее было сходство

Мое с моим изображеньем новым.

Теперь не знаю, где художник милый,

С которым я из голубой мансарды

Через окно на крышу выходила

И по карнизу шла над смертной бездной,

Чтоб видеть снег, Неву и облака, -

Но чувствую, что Музы наши дружны

Беспечной и пленительною дружбой,

Как девушки, не знавшие любви.


Так было на самом деле или нет, нам уже не суждено узнать. Но чувствуется, что жизнь в обоих буквально кипела.



[571x700]

Альтман Натан Исаевич (1889 – 1970). Портрет Анны Андреевны Ахматовой. 1914. Холст, масло. 123х103,2.
Государственный Русский музей. СПб.


Чуть оперевшись на спинку дивана,
Муза прекрасная, молча, сидит,
В гордой осанке, во взгляде пространном
Тихая нежность печально сквозит.

Нос с выразительной тонкой горбинкой,
Прелесть открытых торчащих ключиц,
Бледная тень по лицу, и грустинка
Светит в глазах из-под тёмных ресниц.

Лисья накидка по синему платью
Стелется мягко, струясь, как волна,
И вся фигура исполнена стати,
Словно сидящая — это княжна.



Несмотря на строгий силуэт модели, поражает плавность создающих его линий, чувствуется легкость мелких складок ткани ее длинного синего платья. Будто синяя птица небрежно опустилась на сидение и сложила желтые крылья. Вполоборота обернулась, чтобы показать свой "бурбонский профиль".



На заднем плане мерцают дробящиеся кристаллические образования полупрозрачных зеленовато-голубоватых тонов, создавая иллюзорный сказочный город с возвышающимися замерзшими деревами.



Ахматова уже была известна как поэт. Вышел из печати ее первый сборник «Вечер», но знал о ней все же, довольно узкий круг лиц. Свой поэтический автопортрет она создала годом ранее.



На шее мелких четок ряд,

В широкой муфте руки прячу,

Глаза рассеянно глядят

И больше никогда не плачут.



И кажется лицо бледней

От лиловеющего шелка,

Почти доходит до бровей

Моя незавитая челка.



И непохожа на полет

Походка медленная эта,

Как будто под ногами плот,

А не квадратики паркета.



А бледный рот слегка разжат,

Неровно трудное дыханье,

И на груди моей дрожат

Цветы не бывшего свиданья.



Почти такой она представлена на полотне кисти Альтмана. В любом портрете присутствует скрытый подтекст. Глядя на ее изображение, невольно в памяти всплывает строка – "В то время я гостила на земле". Кажется она мне здесь не реальной земной женщиной, а присевшей на время синей птицей, заглянувшей к нам в гости из серебряного века. Разумеется, ее нельзя сравнить с парящей синей птицей К.А. Сомова, но что-то неземное, несомненно, ощущается в ее облике.



[633x700]



К.А. Сомов. Синяя птица. 1918. Санкт-Петербург. Русский музей. (Частное собрание?)



Кроме символической картины этого художника дополняет "серебряный" облик Ахматовой постановка метерлинковской пьесы на сцене МХТ (1908 год). Однако Ахматова редко приносила счастье. Скорее была птицей печали.



Одни одобрили эту работу, другие, напротив, высказывали резко отрицательное мнение. Для примера приведу цитату из книги Марка Эткинда: «"Портрет А. Ахматовой" был экспонирован на выставке "Мир искусства" в 1915 году. Зритель и критика встретили его хорошо. Среди положительных отзывов выделялась статья живописца Л. Бруни, утверждавшего, что работы Альтмана на выставке не только самые значительные, но, более того, - "не вещи, а вехи в искусстве"».



Можно предположить, что поэтесса на этом портрете соотносится с образом Ахматовой из эпиграммы Бунина:



Свиданье с Анною Ахматовой

Всегда кончается тоской:

Как эту даму ни обхватывай —

Доска останется доской.



В то время, когда Бунин и Альтман, каждый на свой лад, видели в Ахматовой декадентскую музу, она уже ушла в своем творчестве далеко вперед и готовилась к изданию "Белой стаи".

Скорее всего, об Ахматовой с портрета Альтмана можно сказать обращенными к ней в то время словами из стихотворения Николая Владимировича Недоброво:



Как ты звучишь в ответ на все сердца,

Ты душами, раскрывши губы, дышишь,

Ты, в приближенье каждого лица,

В своей крови свирелей пенье слышишь!



И скольких жизней голосом твоим

Искуплены ничтожество и мука...

Теперь ты знаешь, чем я так томим? -

Ты, для меня не спевшая ни звука.



По существу, переосмыслить женский портрет как портрет поэта удалось в те годы, пожалуй, только Натану Альтману. Неудивительно, что его не сразу приняли coвременники, особенно те из них, кому казалось, что альтмановский портрет разрушает их представления о художественном идеале и женском обаянии модели.



***

Вспомним, что знаменитые блоковские стихи "Красота страшна" – Вам скажут..." и мандельштамовские "Bполборота, о печаль...", которые теперь так часто цитируют при виде ахматовских портретов, возникли отдельно и вне прямой связи с ними. Гораздо позднее соединились они уже в нашем сознании, стали казаться "списанными" прямо c портретов.



Анне Ахматовой



"Красота страшна" - Вам скажут, -

Вы накинете лениво

Шаль испанскую на плечи,

Красный розан - в волосах.



"Красота проста" - Вам скажут, -

Пестрой шалью неумело

Вы укроете ребенка,

Красный розан на полу.



Но, рассеянно внимая

Всем словам, кругом звучащим,

Вы задумаетесь грустно

И твердите про себя:



"Не страшна и не проста я;

Я не так страшна, чтоб просто

Убивать; не так проста я,

Чтоб не знать, как жизнь страшна!"



16 декабря 1918



"В январе 1914 г. Пронин устроил большой вечер «Бродячей собаки» не в подвале у себя, а в каком-то большом зале на Конюшенной.
Там было темно и прохладно. Я стояла на эстраде и с кем-то разговаривала. Несколько человек из зала стали просить меня почитать стихи. Не меняя позы, я что-то прочла. Подошел Осип: «Как вы стояли, как вы читали» и еще что-то про «шаль», - вспоминала позднее поэтесса. Так возникло «Вполоборота, о, печаль...», - так рассказывает Анна Ахматова о рождении стихотворения Осипа Мандельштама.



Вполоборота, о печаль,

На равнодушных поглядела.

Спадая с плеч, окаменела

Ложноклассическая шаль.



Зловещий голос - горький хмель -

Души расковывает недра:

Так - негодующая Федра -

Стояла некогда Рашель.

1914



***

С годами отношение самой Ахматовой к портрету стало меняться, причем не в лучшую сторону. Так, в 1958 году она говорила Л. К. Чуковской, что портрет не любит, «как всякую стилизацию в искусстве», тем не менее, он напоминает ей о счастливых годах молодости. Может быть, чувствовала его театральность?


Постепенно портрет стал обрастать графическими комментариями: шаржами, иллюстрациями к ахматовским стихам, шуточными рисунками. Н.Н. Пунин едко заметил, что автор ахматовского портрета преследовал единственную цель - «обнаружить форму - форму тела (в частности, коленной чашки, ключицы, ступни, фаланги и т.д.)».

Существует шаржированный рисунок Н. И. Альтмана (1914), где Н. С. Гумилев молится Будде. В образе Будды угадываются черты А. А. Ахматовой.



[450x589]



Альтман Н. И. «Моление». Шарж. 1914. Бумага, тушь. 22 x 17. Над изображением: Натан Альтман.

Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме.



С. Грушевская в одном из интервью говорила: "Одни из самых таких ранних, поступивших в музей работ, это, конечно, вещи из собрания Моисея Семеновича Лесмана, это работы Альтмана. Ну, это вообще треть представленных на выставке работ."Одна из наших любимых вещей – это Альтман, пишущий Ахматову, рисунок, который является таким своеобразным продолжением диалога модели и художника, каким-то спором шуточным о том, каким должен сохраниться образ Ахматовой, где Альтман интерпретирует на манер, наверное, Ахматовой, больше угождая ей, то, как она должна выглядеть. Он меняет мизансцену полностью своего портрета, помещает Ахматову на более привычный фон ее жизни, как будто в пушкинскую эпоху или на фоне Царскосельского пруда с классической архитектурой.



Вот что еще в 1915 году и провидчески сказала Цветаева:



Узкий, нерусский стан -

Над фолиантами.

Шаль из турецких стран

Пала, как мантия.



Вас передашь одной

Ломаной черной линией.

Холод - в весельи, зной -

В Вашем унынии.

Вся Ваша жизнь - озноб,

И завершится - чем она?

Облачный - темен - лоб

Юного демона.



Каждого из земных

Вам заиграть - безделица!

И безоружный стих

В сердце нам целится.

В утренний сонный час,

Кажется, четверть пятого,

Я полюбила Вас,

Анна Ахматова.



В истории многое повторяется. Сейчас автопортрет художника и портрет Ахматовой хранятся в одном музее на берегах Невы. Вновь вместе.