«Вчера убило Мишку, а завтра кого-то из нас»
Ковдор — город маленький, 17 тысяч человек населения. Посреди городка «яма», как местные называют карьер Ковдорского ГОКа — «дочки» швейцарского концерна «ЕвроХим» ( EuroChem Group AG). Железную руду, бадделеит и апатит здесь добывают открытым способом. По субботам город встряхивает от взрывов на руднике, в шкафах звенит посуда, срабатывает сигналка у машин. Уровень заболеваемости раком в Ковдоре — один из самых высоких в Мурманской области. Сейчас на учете стоят почти 500 онкобольных, в прошлом году выявлено 66 новых пациентов, почти у трети из них заболевание в 3-4-й стадиях. На первом месте рак легких.
Когда-то город был закрытым, потому что стоит в погранзоне — до Финляндии 25 км. Шлагбаум давно убрали, но Ковдор, отделенный от федеральной трассы стокилометровой отвороткой, все равно живет замкнуто и тихо. Вся его экономика да, пожалуй, и политика определяются комбинатом. И ковдорские новости, особенно дурные, редко просачиваются в областной центр, до которого 300 верст.
Но эти просочились: за полгода с небольшим в «яме» второе несчастье. В январе карьерный самосвал сорвался с обрыва и упал, пролетев 30 метров. Водитель, 33-летний Микайыл Гусейнов, погиб. Второй случай — в конце июля. БелАЗ, за рулем которого сидел 27-летний Артем Агеев, вспыхнул как факел. Водитель сумел выскочить, но сильно обгорел, до сих пор в больнице.
В ГОКе работа опасная, но другой для мужиков в городе нет. Второе горное предприятие — «Ковдорслюда» — обанкротилось. И тогда ГОК стал для моногорода всем. Правда, «союза труда и капитала» не получается, и периодически рабочий класс бунтует. Три года назад забастовку объявили водители карьерных самосвалов, добились переговоров не с ковдорским, а с московским начальством. Рабочим в итоге подняли зарплаты, но подняли и нормы выработки. Теперь водитель большегруза, если будет пахать на износ, может заработать в месяц 80 — 90 тысяч (раньше получал вдвое меньше). На износ работает и техника.
— Когда Мишка разбился, движение на месте аварии не перекрывали, и дорогу сразу разъездили. Поэтому доподлинно реконструировать события затруднительно. Но в итоге все повесили на покойника, — говорит Алексей Маркив, 34-летний лидер ковдорской первички независимого областного профсоюза «Защита».
Первичка создана в январе, сразу после гибели Гусейнова, и официально зарегистрирована в Минюсте. Уведомлено о появлении «очага сопротивления» и руководство комбината.
Сейчас задача Алексея Маркива — докопаться до истинных причин июльского несчастья — пожара на БелАЗе. Пока официальных результатов нет, по предварительной версии, передние колеса внезапно заклинило и повело влево. При резком повороте гигантское колесо разорвало шланг, из которого на горячий коллектор брызнуло масло.
Для Маркива расследование — не только дело принципа: сам работает на такой же машине. Раньше водил американский неубиваемый «Катерпиллер», но после создания профсоюза и первого поданного иска против руководства комбината был пересажен на старенький «Лукаш». Так в честь «Батьки» водители окрестили белорусские самосвалы.
На ГОКе больше 200 машин. 10 июля все они должны были пройти техосмотр. Но почти половина из них заветного талона не получила.
Сгоревшему БелАЗу 10 июля в выдаче талона техосмотра действительно было отказано, а эксплуатация запрещена. Причина — неисправность рулевого управления. С тех пор повторный осмотр машина не проходила, на исправление недостатков срок дан до 9 сентября. Так почему же 28 июля БелАЗ вышел на линию?
— А он такой не один, — говорит водитель большегруза Георгий (имена изменены, полные данные есть в редакции). — У нас, например, две машины под списание идут в этом году, их на техосмотр вообще не стали предъявлять. Но работать-то они продолжают.
Водители настаивают: предписания Гостехнадзора комбинат способен и проигнорировать. Допустимо предположить: с талоном или без, пахать будут все. Это — деньги. Бадделеитовый концентрат, который в мире производит только Ковдорский ГОК, идет исключительно на экспорт, и при росте курса «ЕвроХим» увеличивает свою прибыль в прогрессии.
Трудно поверить, но, как говорят рабочие, у доброй половины водителей большегрузов… вовсе нет прав на управление этими машинами. Все, кто нанят на работу в ГОК после 14 ноября 2011 года, не имеют прав категории АIII (подтверждающие документы имеются в редакции). Руководство ГОКа обращалось в инспекцию Гостехнадзора с предложением принять экзамены, но не представило ни лицензию на обучение, ни программу, ни классы, ни площадку.
Впрочем, дело, вероятно, не только в лицензии. В апреле инспектор приехал на ГОК принимать экзамен у экскаваторщиков и бульдозеристов. На их-то обучение лицензия есть. Каково же было его удивление, когда не только сами кандидаты, но даже ответственный за их учебу не знал схемы движения по площадке. Ученики явно были на ней впервые…
Алексей показывает мне путевку, в которой ежесменно ставят подпись он и механик по ремонту. Расписываются за то, что машина исправна. Случись что — ответственность на них.
— Механик каждый день себе смертный приговор подписывает, если вдруг что, — роняет Маркив. — А что он сделает? Такой же бесправный работяга.
Сидя в боксе, механик, естественно, не осматривает машины, пересменка на которых идет в карьере. После прошлой забастовки, кстати, обещали оборудовать там соответствующую площадку, но ее как не было, так и нет.
Подъезжаем к проходной. На фасаде бегущая строка — вирши неведомого автора: «Если в цехе нарушенье, сделай срочно сообщенье». «Кто здесь злостный нарушитель?» — вопрошает строка. «Это наш руководитель!» — дружно каламбурят Алексей и Георгий.
— В каждом цехе эту «поэму» круглые сутки крутят, — роняет Георгий. — А серьезно безопасностью на ГОКе не занимаются. Дорожная служба практически не работает. Зимой дороги в карьере не посыпают толком, потому что как снегопад — так у нас, оказывается, дробилка не надробила щебня, или нечем его возить, или посыпалки сломаны. Было дело, рудой посыпали — собственной продукцией. Дороги заужены, разъезжаемся, знаешь, как вдвоем? Сантиметров 10—20 между зеркалами остается! А это БелАЗы!
По Правилам безопасности при ведении горных работ и переработке твердых полезных ископаемых, утвержденным приказом Ростехнадзора, дороги зимой положено расчищать. А если над дорогой нависает порода, работы прекращаются. Но это в теории.
— Пару ночей назад только было: машинист погрузчика начинает вниз скидывать бровку — зачищать платформу под буровые станки. Пятью—семью горизонтами ниже ровно под ним стоят два экскаватора, и под каждым по четыре самосвала. Каждый горизонт — это 15 метров. Представь, с какой скоростью сверху летит камень, — рисует картину Георгий. — Периодически осыпи. Мы под них не раз и не два попадали.
— Карты аттестации рабочих мест, которые должны раз в пять лет делать, с 1999 года не обновлялись, — продолжает Алексей. — На новые модели вообще аттестации нет. Так, по идее, всю технологическую колонну можно остановить. Но поймите: никто из нас не хочет бастовать, мы хотим нормально зарабатывать деньги, но не убиться при этом и еще свадьбы своих сыновей увидеть.
— Не дай бог что, мы же виноваты будем, — констатирует Денис, водитель с 20-летним стажем. — Ребята, это что ж делается, за что?!
— Вчера убили Мишку, сегодня покалечили Тему, а завтра кого-то из нас? — вторит Георгий.
Алексей звонит в больницу пострадавшему водителю. Он соглашается встретиться со мной, но минут через 15 перезванивает: передумал.
— У всех кредиты, у всех семьи, каждый боится, — говорит Алексей, объясняя ситуацию. — Нам один из директоров в открытую сказал: если надо будет, один звонок сделаю и про каждого узнаю, кто где должен, кому сколько платить. В Ковдоре тайн нет.
…Спустя неделю после этого разговора Алексей позвонил: в карьере осыпь, раздавило вагончик буровиков, к счастью, людей внутри не было. Через пару часов новый звонок: встал под экскаватор, а у того во время погрузки треснула стрела! Экскаватор, кстати, только прошел плановый ремонт.