Это цитата сообщения ФИЛИНТЕЛЛЕКТ Оригинальное сообщение

Незабываемая сероглазая боль Ахматовой

https://www.fragrantica.ru.html
Юрий Анненков, которому Ахматова позировала в Петрограде, вспоминал:
«Печальная красавица, казавшаяся скромной отшельницей, наряженной в модное платье светской прелестницы! <…> Ахматова позировала мне с примерной терпеливостью, положив левую руку на грудь. Во время сеанса мы говорили, вероятнее всего, о чем-нибудь весьма невинном, обывательском, о каком-нибудь ни-о-чем».
Она была элегантна, она умела привлекать внимание, одеваться с неизменным изяществом, даже если весь ее гардероб мог уместиться в маленький чемодан.

«Она такой значительный человек, что нельзя относиться к ней только как к женщине», — говорил о ней Гумилев. Они являли собой уникальную пару: два поэтических гения, соединившиеся «священным союзом брака» — который, впрочем, ни для него, ни для нее не был особенно священен.

В нее было очень сложно не влюбиться. Хотя бы на тот час, который человек проводил в ее обществе. И она тоже влюблялась. Она много, часто влюблялась, она же была поэтом, а поэты постоянно горят, сгорают в костре собственных чувств… В огне, из которого рождались стихи. Она влюблялась – но любила всю жизнь только одного. Николая Гумилева, своего мужа.
В 1963 году, когда ее собственная жизнь близилась к завершению, она вспоминала, как любил ее Гумилев, что он любил именно ее! Не других – ее. Для нее это было важно, что давно погибший ее муж, на момент гибели – бывший, любил ее… Все, что было связано с Гумилевым, оставалось для нее самым дорогим воспоминанием.


«Но так как я привыкла доходить до корня вещей, — мне стало ясно, что старушкам в эмиграции очень захотелось, чтобы к ним ревновала Ахматова своего мужа, что они были как минимум Виже Лебрен, Аделины Патти, Лины Кавальери, m-me de Сталь и m-me Рекамье. Это несомненно их священное право, но лучше пусть они теснятся вокруг книг Николая Степановича и выбирают, кому вершки, кому корешки, и оставят меня в покое. Обо всем, что я написала в этой тетради, они не имели представления. Ни Гумилев, ни я не разглашали подробности наших отношений, эти дамы (и кавалеры) застали нас в совершенно иной (завершительной) стадии, они и не подозревали и до сих пор не подозревают о трагических годах 05—09, о том, сколько раз я разрушала наши отношения и отрекалась от него, сколько раз он, по секрету от родных, заняв деньги у ростовщика, приезжал, чтобы видеть меня (в Киев в 1907 г., на дачу Шмидта летом 07 г. возле Херсонеса, в Севастополь, в Люстдорф в 1909 под Одессой, опять в Киев), как в Париже через весь город ездил взглянуть на дощечку — Boulevard Sebastopol, потому что я жила в Севастополе, как он не мог слушать музыку, потому что она напоминала ему обо мне, как он ревновал…»

Они изменяли друг другу. И причиняли друг другу боль. Но Гумилев не смог забыть Ахматову до самой своей ранней гибели, и даже очарованной им Ирине Одоевцевой с наибольшим удовольствием рассказывал об Анне Ахматовой. Жаловался на то, как с ней было трудно, невозможно… Быть может, что-то Одоевцева и преувеличила? На фоне этих несчастливых воспоминаний так удивительно читать письмо, которое Гумилев написал Ахматовой из очередного путешествия, все еще надеясь приручить, понять – или самому стать для нее понятным:

«Милая Аня, я знаю, ты не любишь и не хочешь понять это, но мне не только радостно, а и прямо необходимо по мере того, как ты углубляешься для меня как женщина, укреплять и выдвигать в себе мужчину; я никогда бы не смог догадаться, что от счастья и славы безнадежно дряхлеют сердца, но ведь и ты никогда бы не смогла заняться исследованием страны Галла и понять, увидя луну, что она алмазный щит богини Паллады…» Письмо поэта – поэту.
Обычная женщина не смогла бы понять их отношений, о которых Ахматова писала:

И когда друг друга проклинали в страсти, раскаленной добела,
Оба мы еще не понимали, как земля для двух людей мала,
И что память яростная мучит, пытка сильных – огненный недуг!
И в ночи бездонной сердце учит спрашивать: о, где ушедший друг?

Записные книжки свидетельствуют о том, что Анна Ахматова любила Николай Гумилева и никогда не переставала любить его. И, изменяя ему, ревновала. Она обладала даром – любить одновременно двоих. Любить возвышенно, искренне. Все ее последующие возлюбленные прошли на фоне Гумилева. Он был константой ее жизни. Он был неизменен. Он был ее муж. Ее единственный настоящий муж.
Но она никогда не скрывала, что не любит его, а пошла на брак только из жалости. Вскоре после свадьбы написала стихотворение «Сероглазый король». Литературоведы долгое время пытались определить, кому оно было посвящено. В результате общепризнанным стало версия, что произведение не имеет реального адресата. Оно символизирует крушение волшебных надежд поэтессы в связи с браком. Несмотря на холодное отношение к мужу, Ахматова всегда заявляла о своей непогрешимой верности семье. Произведение написано в жанре сказочной баллады. С первых строк удивляет «безысходная боль», которую испытывает лирическая героиня при известии о смерти «сероглазого короля». Складывается впечатление о наличии какой-то тайной связи. Сообщение о смерти приносит муж героини, который относится к нему совершенно равнодушно. Единственное проявление чувств – жалость к вдове короля, которая «за ночь… стала седой». Да и эта жалость выглядит как стандартное изъявление соболезнования. Распорядок дня мужа не нарушен, он берет свою трубку и спокойно уходит на «работу ночную».

Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.
Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:
«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.
Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».
Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел.
Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.
А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля…»

Финал стихотворения содержит намек на упомянутую связь. После ухода мужа героиня уже не скрывает своих чувств. Она даже будит свою дочь, испытывая непреодолимое желание поглядеть в «серые глазки». В одном и том же цвете глаз скрывается указание на возможное отцовство короля. Прошлое уточнение о ночном характере работы мужа также намекает на тайные свидания героини. Наконец, в шелесте тополей женщина слышит фразу «Нет на земле твоего короля…». Даже природа выражает ей свои сожаления по поводу смерти тайного любовника.

«Сероглазый король» — это идеал, мечта восторженной девушки, которой так и не суждено было сбыться в жизни.