О СМЕРТИ В,В, МАЯКОВСКОГО.

В своей рабочей комнате выстрелом из нагана в область сердца покончил с собой Владимир Маяковский" - такой сухой строчкой "Ленинградская красная газета" известила читателей о смерти "главного певца революции". Впрочем, уже к моменту похорон большая часть толпы, шедшей за гробом, была уверена, что поэта убили.
А повод усомниться в официальной версии действительно был. Вот вам загадка: у Маяковского имелись «боярд» и «браунинг», а рядом с телом нашли какой-то левый маузер. И не просто нашли, а тут же потеряли вместе с гильзой, пулей и окровавленной рубашкой поэта. Улики словно испарились в воздухе. Хотя нет, не словно, их попросту изъяли.
Следствие провели с рекордной скоростью за пять дней. Будто спешили закрыть дело быстрее, чем всплывут неудобные вопросы. А их накопилось предостаточно. Почему тело спешно кремировали? Отчего на посмертной маске у поэта сломан нос, словно он падал лицом вниз, а не на спину, как бывает при выстреле в себя? И главное, зачем человеку стреляться, если утром того же дня он обсуждал с соседкой планы на вечер?
—Приблизительно в 10:03 постучался Владимир Владимирович, был очень спокоен, попросил спички прикурить, — рассказывала на допросе соседка Татаринская. — Уходя, сказал: "Я вечером с вами поговорю".
Странное поведение для человека, решившего свести счеты с жизнью. Тем более что предсмертную записку он написал еще два дня назад. Выходит, все эти дни ходил с ней в кармане и планировал будущее?
А теперь взглянем на главную свидетельницу, последнюю возлюбленную поэта Веронику Полонскую. Ее показания не сходятся не только с рассказами других очевидцев, но даже с собственными мемуарами. То она уверяет следователя, что накануне решительно отвергла Маяковского: "Сказала, что не люблю и жить с ним не буду". То вдруг в воспоминаниях пишет совсем другое: "Я просила его не тревожиться, сказала, что буду его женой, я это твердо решила".
Полонская
Следствие вели спустя рукава
Если вы думаете, что следователи тщательно разбирались во всех этих противоречиях, спешу разочаровать. Осмотр места происшествия больше напоминал бардак, чем криминалистическую процедуру. Не описали ни положение тела, ни пятна крови, ни входное отверстие от пули. Будто кто-то намеренно путал следы.
И этот "кто-то" действительно существовал. Звали его Яков Агранов, он же Янкель Серенсон, первый помощник самого товарища Ягоды. В кругах творческой интеллигенции этот чекист слыл "своим парнем". Маяковский называл его другом, Лиля Брик ласково величала "милым Яней". Правда, за спиной богемы тот же "Яня" руководил высылкой из страны более 160 представителей интеллигенции и приложил руку к расстрелу Николая Гумилева.
Именно Агранов первым примчался на Лубянский проезд после выстрела. И сразу же, словно фокусник, заставил исчезнуть все ключевые улики от пистолета до предсмертной записки. Впрочем, записка потом "нашлась". Вот только написана она была почему-то карандашом, хотя поэт обожал свою авторучку и никому не давал ею даже подписи поставить.
Современные эксперты-криминалисты, изучив сохранившуюся рубашку Маяковского (которая таинственным образом всплыла у Лили Брик через 24 года), пришли к интересному выводу. Входное отверстие от пули и характер повреждений ткани говорят о том, что выстрел был произведен в упор, под небольшим углом сверху вниз.
— Для самоубийства это довольно странная траектория, — заметил один из экспертов. — Если только человек не изворачивался специально, чтобы попасть именно так.
А теперь вспомним показания Полонской: "Я успела дойти до парадной двери и услышала выстрел". От комнаты до парадной секунды две-три. За это время нужно было достать револьвер, снять с предохранителя, взвести курок, выбрать позу поудобнее... Многовато действий для пары секунд, не находите?
Кстати, о Веронике. После выстрела она провела рядом с умирающим Маяковским от силы минут пять. Потом умчалась в театр, у нее, видите ли, репетиция с самим Немировичем-Данченко. Правда, репетировать в тот день она так и не смогла. На похороны тоже не пришла - ни на прощание, ни на кремацию. Странное поведение для женщины, которая якобы собиралась стать женой поэта.
Впрочем, может быть, у нее были причины избегать лишних вопросов? Ведь если предположить, что в момент выстрела Маяковский стоял перед ней на коленях (а он частенько так делал во время ссор), траектория пули становится вполне логичной...
Агранов
Поэт против системы
К 1930 году в жизни "главного певца революции" наметился серьезный перелом. Тот, кто когда-то громогласно требовал «сбросить Пушкина с парохода современности», вдруг обнаружил, что коммунисты «толпами лезут млеть в Онегин». Маяковский первым заметил: социализм потихоньку превращается в пародию на то, с чем боролись.
Новая элита жаждала роскошной жизни с икрой, шампанским и прочими буржуазными излишествами. А тут еще и намеки сверху: мол, написал поэму «Владимир Ильич Ленин», теперь неплохо бы воспеть товарища Сталина. Но Маяковский упорно не спешил прославлять «отца народов».
— Надоел он нам, — откровенно заявил на партсобрании замнаркома обороны Ефим Щаденко. — Но ничего, скоро, совсем скоро мы его...
Фразу военачальник не закончил, но и так все было понятно. Над поэтом сгущались тучи. Его спектакли «Клоп» и «Баня» разгромили в пух и прах. А в газете «Правда» некий товарищ Сосновский разразился статьей «Долой маяковщину!»
Особое раздражение властей вызывали частые поездки поэта за границу. В Америке у него подрастала дочь, во Франции ждала любимая женщина Татьяна Яковлева. Такой идеологический противник, получивший возможность вещать из-за пределов досягаемости советской цензуры, мог стать серьезной проблемой.
А в Харькове и вовсе случилась странная история. Во время выступления Маяковского кто-то выстрелил в него прямо из зала. Правда, пистолет оказался заряжен пыжами и непонятно, то ли это было покушение, то ли предупреждение. После этого инцидента глава харьковского ЧК Горожанин вдруг подарил поэту маузер. Тот самый, из которого Маяковский якобы застрелился. Совпадение? Не похоже.
— Когда он выступал в Харькове, в него стреляли, — вспоминал позже один из друзей поэта. — Конечно, нашли человека. Но был ли это просто хулиган или…
Ответ на этот вопрос, возможно, знал тот самый «милый Яня» Агранов. Ведь именно он с 1929 года возглавлял специальное политическое управление при Совнаркоме, занимавшееся «разработкой творческого истеблишмента». Проще говоря, следил за деятелями культуры.
А Маяковский, похоже, совсем не видел проблемы в том, что его окружают чекисты. Более того, весь «нобилитет» ОГПУ составлял его ближайший круг общения. Да и сама Лиля Брик, и ее муж Осип имели чекистские удостоверения. Как говорится, скажи мне, кто твой друг.
Маяковский, Лиля и Осип
Любовный многоугольник
В предсмертной записке Маяковского фигурируют сразу две женщины - Лиля Брик и Вероника Полонская. Но это только верхушка айсберга. Список возлюбленных «пламенного революционера» мог бы составить конкуренцию донжуанскому списку.
Тут вам и парижская красавица Татьяна Яковлева, и художница Елизавета Лавинская, и русская эмигрантка Элли Джонс, родившая ему дочь. В любовных делах поэт придерживался модной тогда «теории стакана воды», дескать, удовлетворять плотские желания должно быть так же просто, как утолять жажду.
Впрочем, главной женщиной в его жизни оставалась Лиля Брик. Настолько главной, что он считал своей семьей весь треугольник - Лилю, ее мужа Осипа и себя. Такой вот семейный коммунизм в отдельно взятой квартире.
— Всегдашние разговоры Маяковского о самоубийстве - это был террор, — вспоминала потом Лиля. — Володя был невротиком с тридцатисемиградусной температурой. Едва я его узнала, он уже думал о том как уйти.
Но зачем человеку стреляться, когда он собирается жениться? А Маяковский действительно планировал начать новую жизнь с Вероникой Полонской. Даже нашел квартиру в кооперативе и хотел наконец съехать от Бриков.
Кстати, о Веронике. Шестнадцатилетняя актриса МХАТа, она была рождена для сцены. «Нора», как звали ее близкие, блистала не только в театре. После смерти поэта она словно ушла в тень, будто скрывала какую-то тайну.
А может, и правда скрывала? Давайте еще раз проанализируем ее показания:
— Он запер двери, спрятал ключ в карман, стал требовать, чтобы я не ходила в театр. Плакал.
И это за несколько минут до смерти? Маяковский, который никогда не терял лица перед женщинами, вдруг разрыдался как мальчишка? Странно это. Как странно и то, что Полонская после его смерти давала путаные показания, а потом и вовсе замолчала на долгие годы.
Режиссер Сергей Эйзенштейн выразился по этому поводу предельно ясно:
— Его надо было убрать, и его убрали.
Но кто убрал? И главное, зачем? Ответ может крыться в одной загадочной телеграмме, которую Маяковский отправил утром того же дня во Францию Татьяне Яковлевой. В ней было всего два слова: "Маяковский застрелился".
Последняя тайна
Так что же произошло в то апрельское утро на Лубянском проезде? Убийство, замаскированное под суицид? Роковая случайность? Или все-таки уход из жизни?
Современные криминалисты, покопавшись в материалах дела, обнаружили много странностей. Следственные действия больше напоминали попытку замести следы, чем расследование. А загадочный товарищ Агранов, словно опытный фокусник, заставил исчезнуть все ключевые улики.
Психиатры, проведя посмертную экспертизу (да, и такое возможно), пришли к любопытному выводу. Маяковский не выглядел как типичный самоубийца - никаких внешних признаков депрессии, никакого "старения на глазах". Скорее, по их мнению, «курок был спущен достаточно импульсивно, вдруг».
Эксперты-почерковеды подтвердили подлинность предсмертной записки. Хотя и тут не обошлось без загадок и вопросов: почему карандаш вместо любимой авторучки? Зачем писать записку за два дня до смерти? И главное, как человек, решивший покончить с собой, мог спокойно обсуждать с соседкой планы на вечер?
А что же сам поэт? Кажется, он оставил нам подсказку, ту самую телеграмму Татьяне Яковлевой, отправленную утром, за несколько часов до выстрела. "Маяковский застрелился" - всего два слова, но какие! То ли предупреждение, то ли пророчество, то ли... сигнал?
Борис Пастернак позже напишет: «На смерть Маяковского я смотрю как на крупную грозовую тучу, с которой мне не приходится мириться». А может, это и был гром среди ясного неба, такой же внезапный, оглушительный, необъяснимый?
Остается только гадать, что за драма разыгралась в той комнате. Политическое убийство? Любовная трагедия? Роковая случайность? У каждой версии свои аргументы, свои загадки, свои тайны.
Одно можно сказать точно - официальная версия трещит по швам. Слишком много несостыковок, слишком много странностей, слишком много исчезнувших улик. Словно кто-то старательно прятал концы в воду, оставив нам только догадки и предположения.
Впрочем, главная улика все же сохранилась. Это сама смерть поэта, такая нелепая, загадочная, не вяжущаяся ни с его характером, ни с его планами на будущее. Как говорил сам Маяковский: "Я знаю силу слов, я знаю слов набат". Может, именно поэтому его заставили замолчать?
Дело поэта Владимира Маяковского до сих пор остается открытым. По крайней мере, до появления новых улик из прошлого. А они, как показывает практика, имеют свойство всплывать в самый неожиданный момент.