Хлебников, Есенин и другие



Хлебников в быту

В каждодневной жизни умозаключения Велемира Хлебникова бывали очень неожиданными. Однажды утром, в Куоккале, хозяин дома зашел утром в комнату, где ночевал Хлебников. Он не увидел ни пиджака, ни брюк, и, вообще, никаких элементов одежды Хлебникова. Хозяин выразил свое удивление и получил следующий ответ:
"Я запихнул их под кровать, чтобы они не запылились".

Как-то за обедом в кругу знакомых Хлебников осторожно протянул руку к довольно далеко стоящей тарелке с кильками, взял двумя пальцами одну из них за хвост и медленно поволок ее по скатерти до своей тарелки, оставив на скатерти влажную тропинку. Наступило общее молчание, так как все оглянулись на маневр Хлебникова. Хозяин, без малейшего оттенка упрека, спросил:

"Почему же вы не попросили кого-нибудь придвинуть к вам тарелку с кильками?"

Потухшим голосом Хлебников произнес:

"Нехоть тревожить".

Раздался всеобщий хохот, но лицо Хлебникова было безнадежно грустным.

Во время позирования для портрета Хлебников произнес целый монолог:

"Странно: художник смотрит насквозь, а запечатлевает лишь внешние формы. Даже - в беспредметном, в заумном искусстве. Границы стали уже прозрачными, но еще не раздвинулись. Ведь краски, пятна, линии - это еще только материализация зауми. Дальше всего ушла музыка. Но она - тоже еще не заумь, а вспышка безумия... Когда-нибудь достукаемся... Может быть..."

Первое явление Есенина публике

Впервые перед широким кругом деятелей искусства Есенин предстал на даче Репина Пенаты в Куоккале в одну из репинских сред. Было это летом 14-го года. Привез его туда Корней Чуковский. Вместо элегантного серого костюма, на Есенине были несколько театральная, балетная крестьянская косоворотка, с частым пастушьим гребнем на кушаке, бархатные шаровары и тонкие шевровые сапожки. Сходство Есенина с кустарной игрушкой произвело на присутствующих неуместно-маскарадное впечатление, и после чтения стихов, аплодисментов не последовало.

Напрасно Чуковский пытался растолковать формальные достоинства есенинской поэзии, напрасно указывал на далекую связь с Кольцовым, на свежесть образов - гости Репина в большинстве остались холодны, и сам хозяин дома не выражал большого удовольствия. Репин суховато сказал:


"Бог его знает, может быть и хорошо, но я чего-то не усвоил: сложно, молодой человек!"

Уходя на станцию, Есенин повернулся в сторону Пенатов и сказал:

"А, пожалуй, обойдусь и без них!"

Вечер в Ростове

Оказавшись в Ростове, Есенин вместо участия в литературном вечере уехал в гостиницу "Альгамбра" и провел там пьяную ночь. Он кричал:
"В горы! Хочу в горы! Вершин! Грузиночек! Курочек! Цыплят!.. Айда, сволочь, в горы!?"
"Сволочь" - это обращение к собутыльнику. Но вместо того чтобы собираться на вокзал, Есенин стучал кулаком по столу:
"Товарищ лакей! Пробку!"
"Пробкой" называлась бутылка вина, так как в живых оставалась только пробка: вино выпивалось, бутылка билась вдребезги.
Есенин читал:

"Я памятник себе воздвиг
из пробок,
Из пробок виноградных вин!.." 
Прерывался:
"Нет, не памятник: пирамиду!"

Дальше начался матерный период. Виртуозной скороговоркой Есенин выругал без запинок "Малый матерный загиб" Петра великого (37 слов), с его "ежом косматым, против шерсти волосатым", а затем и "Большой загиб", состоящий из двухсот шестидесяти слов. Большой загиб, кроме Есенина, знал только "советский граф" Алексей Толстой.

Айседора Дункан в Москве

Айседора Дункан увлеклась коммунистической идеологией, и в 1921 году приехала в Москву, где она открыла школу пластики для пролетарских детей. При первой встрече с бедно одетыми детьми Айседора произнесла по-английски следующую речь:

"Дети, я не собираюсь учить вас танцам: вы будете танцевать, когда захотите, те танцы, которые подскажет вам ваше желание. Я просто хочу научить вас летать, как птицы, гнуться, как юные деревца под ветром, радоваться, как радуется майское утро, бабочка, лягушонок в росе, дышать свободно, как облака, прыгать легко и бесшумно, как серая кошка..."

После чего обращается к переводчику:

"Переведите".

Тот переводит:

"Детки!
Товарищ Изидора вовсе не собирается обучать вас танцам, потому что танцульки являются пережитком гниющей Европы. Товарищ Изидора научит вас махать руками, как птицы, ластиться вроде кошки, прыгать по-лягушиному, то есть, в общем и целом, подражать жестикуляции зверей..."

.